— Знаешь, зачем я тебя вызвал?

— Надо полагать, из-за моего отношения к великой княгине Надежде Петровне.

— Отчего ты так думаешь?

— Иных причин снизойти ко мне у Вас нет, Ваше императорское величество.

— Умён, а всё равно дурак. Как тебя угораздило влюбиться в царевну?

— Сердцу не прикажешь, Ваше императорское величество.

— Бранить, а уж тем более наказывать тебя не за что, подхорунжий Бредихин. Но и служить здесь тебе нельзя. Понимаешь почему?

— Так точно, Ваше императорское величество. Чтобы не возникло кривотолков.

— Это верно. Но я хочу тебе помочь, подхорунжий Бредихин. Вряд ли твоей мечте суждено осуществиться, однако я дам тебе шанс устроить собственную жизнь и возвыситься.

При этих словах боец передо мной подтянулся, хотя куда уж больше. Понимает, что решается его судьба, а я продолжаю:

— Подхорунжий Бредихин выбирай любое учебное заведение империи, только не в столицах и не в Крыму. Тебя туда зачислят без экзаменов. И первый год тебя не будут строго спрашивать, чтобы ты смог подтянуть свои знания. Даю тебе сутки на размышления.

— Не нужно суток, Ваше императорское величество! Я выбираю Симбирскую Военно-Воздушную академию.

— Ну ты и жох! Ты не знаешь, что туда принимают только после полного курса авиационного института или профильного техникума? Но слово сказано, иди получать проездные документы. Вопросы есть?

— Так точно, Ваше императорское величество! Но сначала уточнение: я как раз готовился сдавать экстерном экзамены в Тихвинский авиационный техникум, с тем, чтобы поступить в Академию.

— Ясно, ты просто использовал случай. Дельно, одобряю. Задавай вопрос.

— Какой чин или какое достижение Вы, Ваше императорское величество, сочтёте достаточным, чтобы я получил право ухаживать за царевной Надеждой?

— А ты наглый и упорный человек, товарищ Бредихин… Впрочем, я это ценю. Хорошо. Чин — подполковник, а достижение… Вот станешь основоположником научного или технологического направления, тогда у тебя появится шанс.

И тут произошло удивительное: мой визави, и до того чувствовавший себя не слишком стеснённым, ещё сильнее воспрял.

— Ты чему обрадовался, подхорунжий?

— Как мне не радоваться, Ваше императорское величество, когда у меня уже есть такая задумка, и инженер Павел Дмитриевич Кузьминский её весьма одобрил.

— Вот чёрт тебя задери совсем! Что за идея? — рассердился я — Да не стой столбом, проходи, садись за стол, вот тебе карандаши, бумага, рассказывай, и рисуй пояснения.

Подхорунжий сел за стол, придвинул к себе стопку бумаги и начал рисовать, давая пояснения по ходу:

— Задумка, Ваше императорское величество, именуется авиационным газотурбинным двигателем. Схема выглядит так…

Бредихин начал рисовать схему газотурбинного двигателя чёткими и скупыми штрихами.

— С кем-то консультировался по поводу двигателя?

— Так точно! Как я уже докладывал, консультировался с инженером Павлом Дмитриевичем Кузьминским. Он строит судовой или стационарный газотурбинный двигатель, а я мечтаю о другой его разновидности, об авиационной. Убеждён, что газотурбинный двигатель обеспечит будущее авиационной отрасли. Признаться, Павел Дмитриевич звал меня в свою группу, но я на службе…

— Понял. Значит от тебя избавиться не получится. Меняю своё решение. Учиться будешь на Моторном факультете Военно-Инженерной академии, в свободное от учёбы и службы время рекомендую сотрудничать с инженером Кузьминским. Я знаю об этом человеке и о его работах. Раз такое дело, финансирование его работ будет увеличено. Работы по своему двигателю начнёшь в конструкторском бюро Кузьминского — я повышаю статус его работ, а у тебя будет самостоятельный сектор. Но помни, дружок: это твой случай, и если оплошаешь — другого не предвидится.

— Понимаю, Ваше императорское величество.

— Всё. Свободен. На выходе попроси секретаря заглянуть ко мне.

Спустя минуту я давал поручение Андрею Ефимовичу:

— Молодой человек, только что покинувший мой кабинет, весьма непрост, и обладает значительным потенциалом. Надо ему помочь. Дайте указание обеспечить его документами для поступления в Военно-Инженерную академию. Это для его полковой канцелярии и для академии. Второе: дайте указание техническому отделу Военно-Воздушного флота взять на финансовое и все другие виды обеспечения конструкторское бюро инженера Павла Дмитриевича Кузьминского, бюро его находится при Балтийском заводе. Отправьте письмо морякам, пусть не беспокоятся: Кузьминский как работал в интересах флота, так и продолжит. Просто при его КБ будет ещё и авиационный отдел. Да и газотурбинные двигатели Кузьминского в первую очередь пойдут на перспективные авианосцы, а только потом на остальные корабли флота. В общем, успокойте. Кстати, как вам этот Бредихин? И присаживайся, пожалуйста, Андрей.

Андрей уселся за стол, подумал, побарабанил пальцами по столешнице и только тогда ответил:

— Если одним словом, то понравился. Чем-то он мне напомнил меня самого десятилетней давности.

— Вот! А я-то думаю, кого же он мне напоминает! Слушай, а он тебе не родственник?

— Я уже проверил: и близко нет. Мальчика подобрали в районе Курска, где полк проводил карантинные мероприятия.

— Ишь ты… Впрочем, внешнего сходства, и правда, нет, а вот характерами вы похожи. И раз уж зашел разговор о характерах, скажи Андрей: не хочешь ли ты заняться чем-то самостоятельно, не засиделся ли в секретарях? Поясняю: ты мой друг, даже больше чем друг