— Осмотрите маршала Гурко, Олег Мстиславович.

Фельдшер быстро и сноровисто осматривает тело в кресле и поворачивается ко мне:

— Ваше императорское величество, маршал империи Гурко мёртв. Причина смерти — отравление ядом мгновенного действия. Совершенно очевидно, что яд попал в организм через рану на шее.

— Всё верно, Олег Мстиславович, Вы свободны.

Бойцы ушли, забрав одетого в какой-то старый мундир бывшего генерала, и унесли с собой аккуратно упакованную в большой бумажный пакет его одежду. Тело маршала тоже унесли, и мы с Гирсом остаёмся в кабинете одни.

— Любопытное начало дня. Поверите ли, Николай Карлович, впервые в жизни такое.

— Отрадно, Пётр Николаевич, что Вы не утратили чувство юмора.

Развить тему нам не дал Андрей:

— Ваше императорское величество, телеграмма-молния из Стамбула.

Разворачиваю бланк: «Султан Абдул Хамид Второй убит офицером охраны. В перестрелке также тяжело ранен Шехзаде Мехмед Решад-эфенди. Наследник престола, по словам врачей, балансирует между жизнью и смертью. Подписал посол России в Турции граф Иноземцев».

— Вот и продолжение дня, Николай Карлович. Скажите. На кого нам следует сделать ставку в этой партии?

— Шехзаде Ахмед Кемаледдин-эфенди единственный кандидат. Он брат покойного султана и тяжело раненного принца.

— Хорошо. Тогда насколько возможно срочно, отправляйте инструкции послу в Стамбуле о наведении контактов с шехзаде, и если его брат умрёт, то он станет султаном.

— Понял вас. Разрешите идти?

— Идите, Николай Карлович, и дай Вам бог силы.

Подхожу к своему креслу, разглядываю дырки в кресле, в них, если отодвинуть кожу и набивку, видны попавшие пули. Касаться их совсем не хочется. Отодвигаю своё кресло в сторону, ставлю то, на котором сидел Гирс. Спустя несколько минут в кабинет входит Андрей:

— Пётр Николаевич, генерал Власьев тяжело ранен, он уже доставлен в Военно-Медицинскую академию, где его готовят к операции.

* * *

Ближе к вечеру начали поступать сведения из Берлина, Мадрида и Стамбула, причём из всех трёх мест — весьма тревожные. Хотя ради справедливости должен сказать, что всё могло быть и хуже, причём намного.

В Стамбуле мятеж близился к своему финалу. Гвардейцы, окружённые в султанском дворце и дипломатическом квартале, уже вели переговоры о сдаче. Турецкий флот, силами двух броненосцев и нескольких кораблей обеспечения, заблокировал все попытки окружённых гвардейцев сбежать на другой берег Босфора.

Наш посол, граф Иноземцев, вышел на связь с Шехзаде Ахмедом Кемаледдин-эфенди, и обсудил с ним возможные действия царевича в случае его коронации. При этом граф Иноземцев поучил от шехзаде неожиданное условие: шехзаде Ахмед Кемаледдин-эфенди заявил, что он будет проводить взвешенную внешнюю и внутреннюю политику в Османской империи, причем, весьма дружелюбную по отношению к России, и её союзникам, но только если император Пётр лично гарантирует ему политику невмешательства в турецкие дела со стороны европейских держав.

Поразмыслив, я дал ответ: посол получает полномочия провести переговоры с претендентом на турецкий престол, и давать любые разумные гарантии. По результатам переговоров Ахмед Кемаледдин получил от нашего посла сверх устных и письменных гарантий, ещё и роту морпехов для личной охраны будущего султана. Своим, туркам, Ахмед Кемаледдин не доверял абсолютно. Ну, раз такое дело, я дал указание обеспечить охрану будущего турецкого монарха на высшем уровне — не только личным составом, но и технологически: установить охранную сигнализацию во дворец будущему султану. В наших договорённостях были ещё тайные пункты, один из которых был весьма деликатного свойства: помочь Шехзаде Ахмеду Кемаледдину-эфенди в обзаведении здоровым потомством мужского пола.

Первой моей мыслью была весьма курьёзная: порекомендовать султанской чете искусственное оплодотворение, тем более, что с моей подачи в Петровский Сельскохозяйственной академии вовсю проводись более чем успешные опыты по искусственному оплодотворению скота, а кафедра акушерства и гинекологии учитывая этот опыт, взялась за проблему искусственного оплодотворения людей. Я даже вспомнил термин — экстракорпоральное оплодотворение, и это словосочетание кажется даже подвигло высокоучёных лекарей на какие-то удачные мысли.

Но предлагать неопробованные методики главе великой державы? Даже не смешно.

Но думаю, что решение проблем султана лежат не в области научной, а в нём самом, и в его семье. Думаю, что если обеспечить Ахмеду Кемаледдину насколько возможно полную безопасность, то значительно снизится вредное влияние хронического стресса, очень плохо влияющего на репродуктивную функцию мужчин. Второй вопрос — диета. Наверняка нужно исключить алкоголь из числа подаваемых напитков, а султану объяснить несовместимость алкоголя и детородной функции человека. Мужчина он, судя по всему, неглупый, должен понять и принять аргументы лечащих врачей. Другой вопрос, как у него с волевыми качествами — здесь оценки очень разнятся.

Хорошенько поразмыслив, я вызвал к себе лейб-акушера Крассовского.

— Антон Яковлевич, моё поручение будет весьма деликатного свойства, не подлежащим даже малейшей огласке, по крайней мере, ближайшие десять-пятнадцать лет.

— Не сочтите меня излишне самонадеянным, Пётр Николаевич — скупо улыбнулся он — но все мои пациенты настолько высокопоставленны, что Ваше требование не отличается особой оригинальностью. Однако, шутки в сторону, слушаю Ваше императорское величество.

— Ко мне обратился Его императорское величество султан Османской империи с просьбой найти знающего и опытного врача, способного помочь ему обзавестись наследником мужского пола, а лучше — двумя или тремя. Вы готовы к такой работе?

— Вполне готов. Есть ли какие-то особенности в предлагаемом поручении?

— Каких-то подводных камней нет, или они неизвестны. Что