— Очень хорошо, — сразу отозвался Кэвеноу, — мы давно хотелиего брать, но вы каждый раз придумывали тысячу причин. Теперь мы его возьмем.

— Черт возьми, — закричал Эшби, — вы ничего не хотитепонимать, Кэвеноу. А если он сделал это специально, чтобы мы его арестовали.

— Это меня уже не касается, — разозлился Кэвеноу, — он самприехал в Бейтаун. Сам пошел на могилу своего связного. Если мы его не арестуеми после этого, значит, мы самые настоящие идиоты. Слышите, Эшби, я не разрешуему вернуться в Хьюстон. Мои люди получат приказ на задержание. В конце концов,нельзя позволить этому типу все время смеяться над нами.

Эшби раздраженно отключился. Может, он прав, подумал с Эшби.Если они сейчас его не арестуют, это будет означать только одно — они началиигру против русских и им выгодно держать на свободе мистера «Вакха». Но почемуэтот тип сам полез в петлю? Почему? Эшби чувствовал, как нарастает в немраздражение от сознания собственного бессилия.

Кемаль, довольно быстро найдя могилу Тома, положил цветы иминут сорок стоял молча, словно отдавая дань уважения своему многолетнему другуи напарнику. В этот момент он меньше всего думал о той игре, которую начал пособственной инициативе и которая могла завершиться для него весьма плачевно. Онвспоминал годы, проведенные вместе с Томом в Америке, вспоминал его мужество инаходчивость, его самоотверженность и терпение, пунктуальность иисполнительность. Только сейчас он мог признаться себе, что его единственнымдругом все это время был Том. С его гибелью словно что-то оборвалось в душесамого Кемаля, как будто порвалась ниточка, связывающая его с прежней жизнью, сее радостным детством, с его матерью, со школьными друзьями, со всем, что былодорого и памятно.

И только когда начался дождь, он, словно опомнившись,последний раз поклонился могиле товарища, подлинного имени которого так и неузнал, и вернулся к своей машине.

С кладбища он сразу поехал к Патриции, бывшему секретарюКемаля и целых два часа сидел у девушки, выслушивая ее горестный рассказ опоследних минутах жизни ее бывшего шефа. Глубоко в душе она была убеждена, чтоТом покончил с собой из-за неразделенной любви именно к ней, ведь его последнее«прости» было особенно трогательным и волнующим. Для себя она уже сделалавыбор, решив никогда не выходить замуж, оставаться верной памяти так нелепопогибшего Тома Лоренсберга.

Правда, при этом она как-то упускала из виду тообстоятельство, что желающих взять в жены эту великовозрастную девицу вБейтауне вообще не находилось. Легко сохранить девственность, когда на нееникто не покушается. Легко быть высокоморальным человеком, будучи импотентомили кастратом. В этих случаях для сохранения своего целомудрия не приходитсяприкладывать те титанические силы, которые почти всегда оказываютсябезрезультатными. И старая дева Патриция могла легко давать обеты безбрачия ипримерного поведения, не искушаемая никем в радиусе двадцати пяти миль.

Кемаль пил хороший кофе и слушал Патрицию. Он сознавал, чтов это время уже решается вопрос о его задержании и терпеливо выжидал, надеясь,что их решение будет верным. Он, собственно, на это и рассчитывал.

Кэвеноу в этот момент разговаривал с Биллом Хьюбертом,находившимся в самом Бейтауне. Даже после разговора с Эшби, он все ещесомневался, все еще пытался убедить себя в правильности подобного решения.Хьюберт держал в руках телефонный аппарат и ждал приказа. Кэвеноу по-прежнемуколебался. Именно в этот момент к снова позвонил Эшби.

— Мы проанализировали ситуацию, — коротко сказал он, — егонужно брать.

— Вы тоже? — опешил Кэвеноу.

— Он решил идти в открытую. Наверное у него есть какой-топлан, не понятный нам всем. Нам всегда трудно бывает понять этих русскихшпионов.

— Он турок, — напомнил Кэвеноу.

— Может, быть. Тогда скорее, болгарский турок, если,конечно, его легенда соответствует действительности. В любом случае, его нужнобудет вести сюда в Вашингтон.

— Спасибо, Я думал, вы захотите забрать его к себе в Лэнгли.

— Во-первых, к нам нельзя, иначе его руководство поймет, чток этому делу подключены и мы. А во-вторых, он американский гражданин и довольноизвестный. У него обязательно будут адвокаты и боюсь, что не один. А мне нехотелось бы с самого начала подставляться. Ребятам в Бейтаун передайте, чтобыдействовали очень аккуратно, без лишних осложнений. И сразу сообщите егоадвокатам, если он захочет. В-третьих, не забывайте, он все-таки зять самогоСаймингтона.

— Бывший зять, — уточнил Кэвеноу. — Не обольщайтесь. МистерСаймингтон вступит в борьбу, как разъяренный лев. Его прямой наследник — МаркСаймингтон, сын Кемаля Аслана. Вы думаете, он так легко смирится с тем, чтомальчик будет сыном врага американского народа? Будьте очень внимательны.

— Может, мне его вообще лучше не трогать? — зло спросилКэвеноу.

— Берите его, — выдохнул Эшби, — он загнал нас в угол своимприездом. Теперь мы просто обязаны его арестовать.

Кэвеноу передал в Бейтаун Хьюберту:

— Задержите его. Учтите, что при аресте возможны любыенеожиданности. Будьте осторожны и вежливы.

— Что? — удивился Хьюберт, не расслышав последнего слова.

— Вежливы, черт вас возьми! — заорал Кэвеноу.

Кемаль посмотрел на часы. Был уже пятый час вечера. Он теплопоблагодарил Патрицию за ее рассказ.

— Том был хорошим человеком и моим другом, — с чувством сказалон. Прости нас, старина Том, но даже твою смерть приходится использовать винтересах дела, — я сам узнал об этом случайно от вашей сестры Олимпии.

Это был очень важный момент. Ради этого он и пришел сюда,потратив два часа своего времени. Важно было узнать, помнит ли сестра Патрициио его звонке.

— Она мне все рассказала, — всхлипнула Патриция, — вы ведьтогда искали меня.

Он кивнул. Все, что он хотел, он уже получил. Теперьоставалось уйти.

— Всего вам хорошего, Патриция, — сказал он на прощанье.

Она провожала его до улицы. Стояла удивительная летняяпогода. Было по-вечернему прохладно, сказывалась близость моря. Он вдохнулполной грудью воздух и сел в машину.

Его автомобиль остановили в двух милях от Бейтауна. Сразунесколько полицейских и других машин перекрыли ему дорогу и из первогоавтомобиля к нему кинулись двое мужчин. Он открыл дверь и, не выходя из машины,следил, как они приближаются. Один из них наклонился к дверце.

— Вы мистер Кемаль Аслан?

— Да.

— Я сотрудник ФБР Билл Хьюберт. Вам придется проехать снами.

— Хорошо. — сказал он невозмутимо, — только пусть кто-нибудьсдаст мой автомобиль. Я брал его в прокате.