Я лишь покачала головой и нежно коснулась рукой впалой щеки мужа. Он был горячим, видимо, мучила агония. Я сняла с его лба компресс и, прополоскав в холодной воде из ведра, бережно уложила на место. Он застонал: кажется, прохлада принесла облегчение.

— Что еще мы можем сделать? — спросила я мужчину, утирая слезы тыльной стороной ладони.

— Ничего, только ждать, — ответил тот сочувственно, пожимая плечами. — Он впадает то в озноб, то в жар, тело берется с ядом. Он крепкий мужчина, будем надеяться, что сможет пережить это.

— Хорошо, спасибо. Я останусь с ним, а вы можете отдохнуть пока.

Мужчина не стал спорить, встав, поклонился мне и вышел, оставляя нас одних.

— Что же ты так подвел меня? — прошептала мужу. — Я так скучала по тебе, так ждала нашей встречи, а ты? Взял и поймал стрелу, а теперь лежишь тут обездвиженный вместо того, чтобы целовать и обнимать меня.

Я гладила его по волосам, пропуская пряди сквозь пальцы, и шептала ласковые слова, положив голову на его плечо. Слезы капали на его кожу и стекали струйками на постель. Периодически меняла ему компресс на лбу и обтирала тело, чтобы хоть как-то сбить жар, мучивший его. Метка моя слабо пульсировала, будто Сем не рядом, а далеко от меня, это пугало сильнее всего. Было ощущение что я теряю его, что он уходит. Иногда меня захлестывала паника, и я готова была бежать и звать на помощь, но брала себя в руки и заставляла остаться на месте.

Сем иногда стонал, иногда бредил и звал кошечку — меня, отчего я вновь начинала плакать навзрыд. Ночью его начал бить сильный озноб, жар спал — и теперь тело дрожало, муж стремительно терял тепло. Я накрыла его тремя одеялами, но он никак не мог согреться, все сильнее дрожа и стуча зубами. Я в панике пыталась растирать ему ноги и руки, чтобы заставить кровь бежать быстрее, но это не помогало. От его мучений мое сердце разрывалось на части, обливаясь кровью.

Вдруг пришла мысль, что я могу согреть его своим телом. Не задумываясь, разделась и нырнула к нему под одеяло. Прижалась как можно плотнее, чтобы охватить большую часть тела. Сема лихорадило так сильно, что удержать было проблематично, но я обвила его руками за плечи, кладя его голову себе на грудь, закинула ногу на его бедро, заставляя прижаться ко мне ближе. Не знаю, сколько прошло времени, но постепенно муж стал успокаиваться, тело расслабилось, и он впал в глубокий, спокойный сон. Я, вымотанная удерживанием его, тоже уснула, не выпуская любимого из объятий.

Меня разбудил тихий стук в дверь, а потом вошел мужчина, которого я встретила здесь вчера.

— Можно? — шепотом спросил он. Я ему кивнула в ответ.

Он прошел, нисколько не смущаясь, что я лежу в кровати с больным. Подойдя, потрогал лоб Сема, смерил пульс, что-то отсчитывая про себя.

— Очень хорошо, — пробормотал он, — он спит, жара нет. Это явно хорошие признаки.

— Ночью у него был озноб, и мне пришлось греть его своим телом, — рассказала ему, смущаясь.

— Очень верное решение, меса Элини. Вы спасли ему жизнь своим теплом, — заявил он без малейшего намека на иронию. — Он переборол агонию и, думаю, теперь пойдет на поправку.

Мы вымученно улыбнулись друг другу, понимая, через что прошел Сем сегодня ночью.

— Спасибо, мес…

— Торос, — добавил мужчина, представившись.

— Спасибо, мес Торос, — поблагодарила его еще раз.

Он поклонился мне и вышел из каюты, а я осторожно выскользнула из постели, стараясь не тревожить мужа. Оделась и вышла за дверь, направляясь в кают-компанию.

Тут уже все были в сборе. Капитан с Масей играли в карты, а Лилу сидела рядышком, внимательно наблюдая за ними.

— Привет, — поздоровалась я устало, проходя и садясь за стол.

— Привет, Бриз, — пропищала радостная Лилу, — я тебе сейчас завтрак принесу! — она подскочила с места и побежала на камбуз.

— Как повелитель? — поинтересовался капитан обеспокоенно.

— Торос сказал, что сегодня ночью был пик, и теперь все должно быть хорошо, — ответила я, улыбаясь.

— Это хорошо, — заявил Мася, сосредоточенно глядя в карты, — а то мы тут с Тедом переживали.

— Вижу я, как ты переживал, — хмыкнула я иронично, — нервно карты перебирал в руках.

Мася возмущенно воззрился на меня, насупив брови.

— Я, может, нервы так успокаиваю, — пробубнил ворчливо.

— Ну да, лучше всего их успокаивать — это обыгрывать противника краплеными картами.

Капитан Тед аж рот открыл от услышанного, а Мася слегка стушевался.

— А может, я мастерство оттачиваю! — возмутился он и, переведя взгляд на капитана, заявил. — Не боись, верну я тебе денежки, просто практиковался.

Я рассмеялась этой сцене. Капитан стал выговаривать литуму все, что думает о его делишках, а тот пререкался с ним, приводя свои доводы. Как дети, честное слово! Как будто игрушку поделить не могут.

Лилу вернулась, неся поднос с моим завтраком. Осторожно поставила его на стол, счастливо улыбаясь.

— Вот попросила кока приготовить тебе яичницу и кофе. Как там повелитель?

Я ей благодарно кивнула.

— Спасибо, солнышко. Повелитель идет на поправку. Надеюсь, скоро придет в себя.

— Вот и славно, а то я переживала очень, — добродушно ответила она и села рядышком, умильно подставив руки под подбородок. — Бриз, а как мне тебя теперь звать? — задала мне вопрос, который видимо её мучал. Я рассмеялась

— Зови, как нравится, я привыкла. Настоящее имя — Элини, но и Бриз стало родным.

После завтрака я вернулась в каюту к Сему. Он все еще спал, но грудь вздымалась размеренно, а бледность отступила от лица, уступая место румянцу. Я вспомнила, как он сидел возле моей постели в кресле, когда меня отравили. Вот точно так же заботился обо мне, обтирал тело прохладной тряпочкой, прикладывал компрессы и надеялся, что я переборю агонию. В моей душе разлилась благодарность и нежность к этому мужчине. Муж не бросил меня тогда на волю нянек и не бросил потом, когда украли. Он все время был рядом, хоть и незримо, но присутствовал в моей жизни.

Я подошла и присела на краешек кровати рядом с ним. Провела рукой по волосам, отбрасывая пряди назад. Огладила его густые черные брови пальчиком, прошлась им по скуле, чувствуя его небритость, и остановилась на мягких пухлых губах. Как давно они не целовали меня, не дарили ласки и нежности. Оказывается, я так скучала по ним, сама этого не осознавая. Наклонилась и осторожно припала к губам Сема, касаясь легкими поцелуями их уголков.

Неожиданно его руки обвили мою шею, фиксируя, и он властно и требовательно впился в мои губы, желая большего, чем воздушный поцелуй. Я улыбнулась его напору, но не отстранилась, а наоборот, открылась ему навстречу, даря свою любовь этому несносному мужчине. Наконец, он выпустил меня их кольца своих рук и хрипло прошептал: