— В гареме спокойно, мой повелитель, вот только вашего внимания не хватает.

«Вот же сучка!» — возмущенно пронеслось в голове. Я уже хотела высказать свое фи этой мегере, но повелитель опередил меня.

— Боюсь, Лилиан, теперь мое внимание принадлежит только одной девушке, моей законной жене.

Лилиан сразу сникла, бросив на меня ненавидящий взгляд, но тут же опустила глаза.

— Как скажете, мой повелитель, — прошептала она, — ваше слово — закон.

Сем кивнул ей и повел меня дальше в мою комнату. Мне вдруг стало жалко девушку. Сколько их, таких одиноких, ждущих, когда на них обратят внимание мужья. Это ужасно, всю жизнь ждать подачки от мужчины. Я могла её понять, она хотела быть на моем месте, купаться в ласке и внимании повелителя, быть любимой и желанной. Нет, я вовсе не готова делиться своим мужем, об этом и речи нет, но я хотела бы, чтобы Лилиан обрела любящего мужчину.

Когда мы вошли в зал, там уже собрались все паши, ожидая повелителя. Завидев нас, они дружно встали на одно колено, склоняясь в поклоне. Мы направились к трону — и вот тут было мое первое удивление. Возле трона повелителя стоял еще один, но не такой массивный, более скромный вариант, хотя так же отделан черным бархатом и позолотой на вензелях. Удивленно покосилась на Сема, он, заметив, улыбнулся.

— Теперь твое место рядом со мной, любимая, — сказал он, довольный моим удивлением.

Подойдя к трону, Сем сначала усадил меня, а потом расположился сам. В зале стояла гробовая тишина, видимо, паши пребывали в шоке от такого поведения повелителя. Поднявшись, они буквально буравили нас взглядами. Семрос даже глазом не повел, оставаясь спокойным, как скала.

— Я собрал вас здесь для оглашения новых законов, которые издал. Надеюсь, вы помните, что моё слово — уже закон.

Все дружно закивали, подтверждая сказанное.

— Итак, первый закон. Я, Семрос де Разгар, повелитель Даркона, решил, что отныне в нашей стране не будет рабства. Я уже известил короля Кроноса о взаимном сотрудничестве в этом вопросе. Также это относится и к трофеям. Больше жизнь существа, не важно, чьей расы, не будет принадлежать никому, кроме него самого. Отныне каждый волен быть свободным.

В зале начал нарастать шум голосов. Паши явно не ожидали такого поворота, оно и понятно! Каждый из них имел немало рабов, которые трудились в домах и на землях этих тиранов. Им было невыгодно расставаться со столь удобным и выгодным вариантом.

Повелитель сделал паузу, давая им осмыслить сказанное. Он был серьезен как никогда, понимая, что сейчас ломает вековые устои своей страны, но решительности в нем было больше. Он хотел изменений для страны, давно желал этого, но именно Элини послужила толчком к реальным действиям. Дала ему решимость изменить все. Наконец, повелитель поднял руку, призывая к тишине зал. Когда все смолкли, он продолжил.

— Второй закон касается женщин, — заявил он стальным тоном, не терпящим возражений. — Я не буду отменять гарем в семье, но теперь каждая женщина имеет право отказаться от этой жизни, также каждая женщина в гареме, если она согласна быть в нем, должна стать официальной женой и иметь все привилегии, соответствующие ее статусу. Наложниц больше не будет. Далее, гарем больше не передается по наследству. Каждый дарк будет решать сам, какую жену ему взять. Женщины, которые останутся работать в вашем доме, будут получать зарплату за свои труды и обретут свободу. Отныне женщина имеет те же права, что и мужчина. За унижение и принуждение будет назначено наказание. Я озвучил вам основное, конечно, закон требует доработки, но суть, я думаю, вы уловили. Ваша задача — вывести баланс между мужчинами и женщинами.

Я сидела как статуя, слушая своего мужа. Он и правда выполнил все мои требования и желания. Доказал, что готов слышать меня и слушать. Моя гордость за мужа росла, как снежный ком. Он — лучший мужчина в мире! Не побоялся пойти против обычаев, устоев, желая своей стране процветания и благополучия. Сем такой сильный, целеустремленный. Я взглянула на него искоса, сейчас передо мной стоял истинный правитель Даркона, такой волевой, решительный, требовательный. Наверно, стоило мне пройти все ужасы жизни, чтобы понять, какой мужчина возле меня, а ему дать уверенность в своей любви ко мне и желание менять этот мир и меняться самому.

Сердце радостно трепыхалось в груди, отстукивая счастливые минуты его победы.

Конечно же, паши были недовольны указом, но спорить никто не посмел. Все понимали, что повелитель изменился, возмужал и теперь имеет своё мнение по любому вопросу. Когда все вышли и оставили нас вдвоем, я пересела на колени к мужу и обняла его за шею, чмокнув в щеку.

— Я горжусь тобой, мой повелитель, — промурлыкала ему на ушко. — Ты — лучший правитель в мире и самый сексуальный.

Он довольно ухмыльнулся, лаская меня своей горячей ладонью по ноге, пробираясь под тунику.

— Ради тебя я готов на все, — прошептал в ответ, — а если еще и благодарность получу, то и вовсе буду самым счастливым.

Моя метка тут же отреагировала на его ласку, выбрасывая в кровь адреналин, требуя удовольствия от столь желанного мужчины. Я теряю с ним голову…

А дальше все мысли были отброшены — и остались лишь чувства нашей страсти и необузданные голодные эмоции. Мы, как два голодных хищника, набросились друг на друга, требуя удовлетворения своих желаний. Наши тела сплелись в танце страсти, сжигая нас огнем, ожидая разрядки. Руки Сема блуждали по моему телу, даря невыносимые ласки, касаясь таких чувствительных мест, что стоны мои разносились по всему своду пустого зала, отдаваясь эхом и вторя мне.

Я лихорадочно гладила мужа, пытаясь расстегнуть рубашку, что так мешала прикоснуться к желанному горячему телу. Пальцы дрожали, не желая слушаться, тогда я просто рванула руками ткань, распахивая рубаху. Наконец-то, долгожданное прикосновение к его бархатной коже отдается в пальцах тысячами импульсов, пуская кровь еще быстрей по венам. Сем в нетерпении срывает с меня тунику, требуя близкого контакта, а я и не против, сама льну к нему, мурлыкая от удовольствия. Как же он хорош, мой муж, мой любовник. Я даже не могу представить кого-то другого рядом, только он, только его руки способны довести меня до вершины блаженства.

— Хочу тебя… — шепчу ему в губы, требуя ласки еще и еще, впиваясь в эти желанные губы и проникая дальше, сплетая наши языки.

Это сумасшествие, какое-то больное желание, вот так сходить с ума от мужчины, но и он в таком же состоянии. Требовательные жадные движения на грани боли и экстаза. Он рычит как хищник, требуя удовольствия, и я подчиняюсь, потому что слабею, потому что принимаю, потому что люблю.

Не помню, как и когда мы сплелись в единое целое, лишь эмоции и движения имели значение в данный момент. Его бешеные неистовые толчки заставляли кричать и выгибаться тело, требуя еще большего слияния. Наш танец страсти все нарастал, подводя нас к пропасти вожделения и экстаза. Врыв эмоций, чувств, ощущений снес меня, оглушая, опустошая, заставляя падать в пространство, которое, как калейдоскоп, сменяло цветовую гамму чувств. Я плакала, смеялась, кричала от восторга и снова плакала от счастья, хватаясь изо всех сил за плечи мужа, чтобы не потерять себя окончательно.