Должно быть, сэр Веронал обладал поистине уникальным инструментом.

Она продолжала расхаживать по комнате и разговаривать с собой:

— Получается, если он создает заряд вот таким образом, то как же тогда… Давай, Виксен, включай мозги.

Она и сама прекрасно понимала, что добровольное заключение вредит делу. Ни с кем не общаясь, разорвать замкнутый круг не получится. Она утратила остатки уверенности в себе. Хищный взгляд Стриммера упал на бывшую ученицу отделения лингвистики, и теперь последняя купалась в лучах его внимания. Протест на приеме Сликстоуна не добавил ей ни хорошей, ни дурной славы, он лишь усилил безразличие чужаков, а знакомых у нее и так почти не было, чего уж там говорить о друзьях, — очаровывать она умела только в роли Сесилии Шеридан, да и то лишь тех людей, которых сама презирала.

Горэмбьюри, верный новому режиму дня и своей миссии, проспал всю ярмарку.

На следующий день после ярмарки Валорхенд оставила свои эксперименты с молниями, чтобы обратиться к другой загадке. Ей были известны на данный момент лишь следующие факты: сэр Веронал вновь открыл поместье (каким образом ему вообще удалось купить этот дом?), на приеме ударила молния, умерла миссис Бантер, в церкви обнаружились фрески, Фласк исчез, а поведение Стриммера резко изменилось. Помимо прочего, в нем пробудился нездоровый интерес к передвижениям Валорхенд за пределами школы. Первые три факта определенно должны быть связаны, но инстинкт подсказывал, что и остальные имели некое значение.

Валорхенд всегда читала только научные тексты. Она никогда не пыталась узнать, как появился город, как он отвоевал независимость или кто и почему построил его самые древние сооружения. Ученой и в голову не приходило исследовать историю происхождения странной башни, в которой она работала. Чем ближе к дому, тем меньше любопытство.

Теперь отношение Валорхенд изменилось: поместье и церковь представлялись ей крайне важными. Она уже побывала в колокольне; теперь пришла пора понять, какое послание было там зашифровано. Ночь после ярмарки — слишком опасное время, потому что улицы будут наводнены гуляками, зато следующая ночь обычно выдавалась тихой и предназначалась для похмельного отдыха.

Валорхенд вышла из «подземного свода» раньше обычного, около одиннадцати. Поднялась на крышу — этот момент никогда не переставал ее восхищать. Как и вид плоских серых крыш, настоящего архитектурного моря с выступающими башнями, иногда освещенными, а иногда нет, похожими на мачты пришвартованного флота. Валорхенд даже не догадывалась, что каждый ее шаг записывался крошечным отслеживающим устройством в подошве правой туфли.

Ее цель находилась по другую сторону Голден Мин. Для начала Валорхенд добралась до Северных ворот, по пути заметив лишь одного пешехода — склонившуюся над уличным водостоком одинокую фигуру, вероятно, пребывавшую во хмелю. Задерживать свое внимание на этом объекте Валорхенд не стала.

Парадный вход в здание ротервирдской библиотеки украшали деревянные колонны со статуями читающих мужчин и женщин. В центре главного холла располагался островок регистратуры, откуда сотрудники могли видеть всех посетителей. Четыре винтовых лестницы вели к двенадцати альковам второго этажа, которые также хорошо просматривались снизу. Менее доступным пониманию наукам отводились крошечные подвальные помещения, к которым вел один пролет квадратной лестницы; двери в эти помещения были украшены надписями золотой вязью, которые при любой возможности старались соблюсти правила аллитерации: «Кварки, квазары и квантовая м.», «Романы ярости и страсти», и тому подобное.

Валорхенд приходила сюда только по ночам. Из круглых потолочных окон под карнизом свет падал на полки забронированных вторых экземпляров и устаревших ранних изданий. Более ценные книги находились под охраной сигнализации, но здесь таких не было. Проникнув внутрь, Валорхенд, отталкиваясь шестом от пола центрального пролета, прыжками поднялась на второй этаж. Обычно она прыгала из стороны в сторону, не останавливаясь до тех пор, пока не приземлялась в каждом из двенадцати альковов по порядку: рассчитанная уверенность гимнаста.

Однако сегодня она пришла сюда в надежде отыскать связь между частями головоломки, предполагая, что в этом ей помогут дальние комнаты. Она спустилась в подвал и прошлась вдоль прямоугольного прохода. Зловещий зеленый свет химического светильника и тишина подвальных комнат создавали ощущение, что ты находишься в катакомбах. После двадцати минут безуспешных поисков в комнате «Архитектуры» она сняла туфли и перебралась в отдел «Астрономии, астероидов и астрофизики», вспомнив неожиданно интересную лекцию профессора Болито об антиматерии. И только здесь Виксен ощутила покалывание электричества, пробежавшего по стопам.

Она подошла к полкам с правой стороны, и ощущение усилилось. Двинулась в противоположную сторону, и напряжение ослабло. Виксен проследила за импульсом до следующей комнаты, отдела «Драгоценных камней и геологии», где сигнал стал чуть сильнее. Она встряхнула светильник, в темноте проступили названия книг: некоторые были посвящены драгоценным камням, другие — более распространенным видам скальных и вулканических пород. Девушка медленно прошлась по комнате, отодвинув в сторону небольшой письменный стол с двумя стульями, под которыми, под узким неприметным ковром, почти в самом центре комнаты и обнаружилась точка наивысшей интенсивности. Виксен свернула ковер и присела на корточки. Ей не удалось обнаружить ни пятен, на каких-либо других следов деятельности человека.

Час кропотливой работы ушел на то, чтобы вынуть деревянные гвозди и аккуратно приподнять половицы, не повредив их. Под досками в полу открылся небольшой лаз. Валорхенд привязала к веревке светильник, опустила его вниз, и тот высветил груду огромных каменных плит — судя по размерам и грубо обтесанной поверхности, это были сарсены.

Она надела туфли и протиснулась в лаз. В подземной комнате не обнаружилось никаких входов и выходов. Единственный свободный участок на полу занимала закрепленная в основании квадратная черная плита. На ней был выгравирован цветок — с тонким мастерством, не сочетавшимся с шероховатостью огромных древних валунов. Виксен положила ладонь на плиту: та пульсировала энергией. Вокруг камня виднелись странные цветы, светящиеся в темноте, их мясистая листва была покрыта крошечными белыми скелетами. Цветы-мясоеды — таких она еще никогда не встречала.

Виксен оставила шест на земле и, взяв фонарь в правую руку, ступила на плиту. Голова ухнула в ноги, а ноги подскочили к голове. Девушка инстинктивно подняла руки и закрыла глаза, прежде чем плита втянула ее внутрь. Валорхенд не догадывалась о том, что этот процесс вывел из строя маячок в подошве правой туфли.

Несмотря на то что Валорхенд все еще стояла у черной плиты, она вскоре поняла, что теперь находится не в комнате под полом, а в закругленном тупике извилистого коридора. Крышу помещения поддерживали гигантские валуны, встроенные в стены. Путь впереди был выложен деревянным настилом, который подсвечивали сверкающие желто-фиолетовые камни. Купол потолка у нее над головой украшала мозаика — изображение молодого человека с умным лицом и насмешливым взглядом. Портрет казался очень личным. Это проявление человечности слегка ее успокоило, но тем не менее она продвигалась вперед медленно и на цыпочках.