Разумеется, рассуждая логически, я понимал, что это ни к чему не привело бы. Но в то же время не мог отрицать, что все равно хотел бы, чтобы это ни к чему не привело. Это ощущение напомнило 43-летнему мне о тех временах, когда я еще был подростком. С неторопливой уверенностью и хладнокровным расчетом я понял для себя, что хотел бы попробовать. И речь шла не только о сексе. Мы не могли с ней даже поговорить с глазу на глаз, потому что все молчали, она была на переднем сиденье, а я был на заднем с огромным Дэнни и легендарным Куинси. Присутствия этой незнакомки в машине со мной в течение сорока пяти минут было достаточно. Как я позднее выучил на французском, это была coup de foudre[52].

Мы приехали в роскошный отель «Бо – Риваж». Вышли из машины, зарегистрировались в отеле, и я мог наконец оценить все великолепие этой девушки. Вдвое младше меня, наполовину азиатка, на расстоянии в полмира от меня. Но цифры не значат ничего.

У меня был примерно час до проверки звука, поэтому Орианна отошла, чтобы организовать нам машину, которая отвезет нас на концерт. У нас с Дэнни впервые за много лет гастролей были соединенные комнаты, поэтому мы поднялись к себе, открыли двери между номерами и с удовольствием болтали друг с другом.

«Ты ее видел, Дэнни?»

«Да, прекрасная девушка, прекрасная».

«Вау».

Честно говоря, я не мог думать ни о чем другом. Какой-нибудь психотерапевт сказал бы, что я впал в такое состояние из-за эмоциональной нестабильности, которую испытывал в тот период. Но я бы сказал этому психотерапевту не лезть не в свое дело. Эта девушка была особенной, и я испытывал к ней особые чувства.

Я смог распаковать вещи, собраться с мыслями, вспомнить, что у меня был концерт в тот вечер. В назначенное время мы спустились в вестибюль, где нас ожидала Орианна, все еще одетая в строгий костюм, но очень мило улыбающаяся.

Мы опять сели в машину и поехали на Patinoire de Malley, где у нас должно было состояться выступление. Я пошел в гримерную, а Орианна всегда находилась недалеко от меня, так как в ее обязанности входила забота обо мне. Вскоре стало очевидно, что насколько она была красива, настолько же она была и умна. Хоть все и случилось только в отдаленных уголках моего глупого воображения, но я снова чувствовал на себе старое клеймо, преследовавшее меня всю жизнь, – виноват.

За кулисами начали ходить слухи. Наш костюмер Кэрол спросила меня: «Кто это такая, черт возьми?» Ее тоже поразила красота Орианны. Кэрол исчезла на пару минут и вернулась, приведя в порядок свои волосы и макияж. За кулисами была ее конкурентка, и она не собиралась оставаться в ее тени.

В гримерную пришел Джон Гиддингс. «Кто это?» – спросил он с раскрытым ртом.

«Она помогает мне с французским. Даже не думай о ней».

Энди Маккрилл также был изумлен: «Кто это?» Вскоре все ребята из нашей команды начали проявлять интерес. Наш игрок на тромбоне – настоящий джентльмен – хотел узнать ее имя и номер телефона. Я слышал, как другие бормотали: «Какая она красивая…»

После проверки звука я обычно проговаривал свое обращение со сцены к публике. Французский, немецкий, итальянский, японский – где бы мы ни были, я всегда готовил короткие фразочки на местном языке, небольшой знак уважения, реверанс в сторону страны, в которую приехал. Я всегда делал это, продолжая традицию Питера времен Genesis.

Кэрол спросила: «Ты хочешь что-то сказать им по-французски?»

Я пытался придать своим словам непринужденность: «А, да, не могла бы ты позвать Орианну?»

«Да, она милая, не правда ли?»

Орианна пришла, села напротив и спросила: «Что бы вы хотели сказать?»

Мы отрепетировали несколько фраз для концерта – Bon soir…[53] Mais oui[54], в тот soir[55] я приложил немного больше усилий для того, чтобы выучить иностранные слова. На самом деле я не хотел торопиться. Но я не мог больше держать это в себе. И в конце нашего диалога я спросил: «У вас есть парень?»

«Что вы имеете в виду?»

«У вас есть парень?»

«Да».

«Ясно… Но я был бы рад пригласить вас на ужин».

Она немного занервничала, но, кажется, была не против. Затем она быстро встала и направилась к двери. «Но как минимум я хоть что-то сказал, – подумал я. – Установил нечто вроде нерабочего, личного контакта». Пока она не ушла, я решил убедиться и спросил: «Мы увидимся после концерта, да?»

«Да, я отвезу вас обратно в отель».

Во время выступления – признаюсь – я немного рисовался. Больше, чем обычно. Я хотел сделать лучшее шоу в мире. Я даже был готов сделать несколько лишних акробатических трюков.

Потому что это было глухое помещение – хоккейная арена, – из которого предусмотрено несколько выходов, ведущих к хот-догам, барам и специализированным киоскам. Во время концерта я видел Орианну, стоящую со своим другом около одной из дверей прямо около сцены. Она немного танцевала, двигаясь в такт музыке, наслаждаясь моментом. Это радовало меня, как школьника.

Выступление закончилось, и я ушел в гримерную, чтобы переодеться. Я спросил у Кэрол, не видела ли она переводчицу. Кэрол, немного – кажется – надув губы, ответила, что понятия не имеет, где она. Пришел Дэнни с сумками. Готов ли я идти? Не совсем. Где переводчица? Дэнни сказал, что не смог найти ее и нам нужно было освободить помещение. Я неохотно поехал обратно в отель. Я был подавлен.

Когда мы поднялись к себе, я попросил Дэнни – устало, но очень настойчиво – позвонить на площадку. «Переводчица у вас? О, она еще там?» Возможно, Орианна ждала нас, но не заметила среди 10 000 рвавшихся из помещения фанатов, десяти участников группы и тридцати членов гастрольной команды, носившихся по своим делам.

Дэнни дал мне трубку, чтобы я напрямую поговорил с Орианной. Я попросил ее номер. Немного поколебавшись, она дала мне свой рабочий телефон. «А ты не могла бы дать мне свой домашний?» И: «Что ты делаешь завтра? Ты работаешь? Может, увидимся вечером? У меня завтра выходной!»

«Мне нужно будет… Не знаю. Позвони мне завтра, и мы поговорим об этом».

Я оказался на вершине блаженства. Большего мне и не нужно было.

Я позвонил ей на следующий день, но ее не было на рабочем месте. В итоге я дошел до того, что лично пообщался с ее босом Лэсом. Он сообщил мне, что она уехала исполнять одно поручение. Я не знал досконально финансовую систему Швейцарии (и уж тем более – швейцарский сыр и шоколад), но я сделал вывод, что ее работа заключалась в том, чтобы ходить и выманивать из бизнесменов деньги с помощью своего очарования.