— Как я вам уже говорил, это этот театр может стать занятием на стороне. Никто вас не обязывает отказываться от всего в этой жизни и заниматься чем-то, не имеющим пока что ощутимого каркаса. Свобода будет, но будет и определенная дисциплина, необходимая для достижения сначала малых… — тут Филипп запнулся. — Для достижения целей вообще.

— А есть уже идеи о том, что мы будем играть? — задал свой первый вопрос до сих пор молчавший и внимательно слушавший Аарон.

— Конечно же нет, — улыбнулся Филипп. — Еще полтора часа назад у нас не было какого-либо разумного основания для размышлений на подобную тему. Но я не исключаю вероятности того, что идея возникнет сама собой по мере нашего общения, который мне хотелось бы превратить в регулярное занятие. Мы будем говорить на разные темы, обсуждать всякие события, спорить, приходить к общему мнению и расходиться во мнениях, а тем временем к нам, того и гляди, еще примкнет кто-нибудь. Кстати, Симон изъявил желание участвовать в деле, в отличие от Алекса, который видит себя больше в деловой сфере. Так что будем ждать. И общаться.

Я'эль откинулась на спинку стула, думая, что бы еще стоило уточнить перед тем, как согласиться участвовать в новой авантюре, Аарон отпил пива прямо из бутылки, после чего все же вылил ее содержимое в свою кружку, а Саад решился первым поддержать разговор.

— Я с самого начала почувствовал тягу к твоему методу работы. Скажу честно: прошедшие четыре года на меня влияли… повлияли не так хорошо, как я хотел бы… Извини, я немножко нервничаю и могу путать и забывать слова.

— Ничего, ничего, не переживай, — поддержал его Филипп.

— Я приехал сюда и с целью получить образование, и чтобы отвлечься от того беспорядка, который царит в моей стране. Там остался мой дом, а из близкой родни только сестра мамы и кузина, ее дочь. Слава Всевышнему, они обеспечены, и у них много друзей, которые всегда им помогут, если это будет надо. А я решил выбрать вот такой вариант, нестандартный: новая страна, новый язык, новые люди, образование. К концу третьего курса не только я понял, что закончу его так же, как начинал первый, а через год закончу и институт. Ну, будет у меня какой-то багаж знаний, буду что-то уметь, только вот где это все применить?

Ответа не было. У меня стал пропадать интерес, и я начинал уже думать о скором возвращении домой. Мне этого не очень хотелось. Отсюда и малый интерес к занятиям, и даже опоздания. Понятно, что если я живу далеко мне нужно выйти на полчаса раньше, но мне уже было все равно. Я'эль живет недалеко от меня, вот мы и стали опаздывать вместе.

И вдруг у нас на репетиции чудесным образом оказывается новый человек, который открывает то, что нам должны были открыть четыре года назад, и я не захотел это потерять. Помните, когда мы рассказывали о своих авантюрах, я ничего не сказал, а Я'эль советовала мне поделиться. «Скажи, скажи что ты из своей страны уехал», — убеждала она. Я мог бы сказать, но мне не хотелось долго об этом говорить, хотя я на самом деле много об этом думал. Я считаю, что я тем самым все равно работал вместе со всеми.

— Конечно работал, — поддержал его Филипп, — но привыкай к тому, что мы уже делимся друг с другом всем, что может помочь общему делу. Вот как сейчас. Продолжай, пожалуйста.

— Отец моего отца, скорее всего, не одобрил бы мое решение уехать. Он чтил традиции, был человеком своенравным и суровым. Его звали Муса — в исламе это то же, что и Моисей. Он очень любил своих сыновей. Мой отец был старшим из двух, и дед дал ему имя Сэйф, что означает «меч». Он хотел, чтобы он стал воином и был таким же суровым как он. Но отец не оправдал его надежд и стал одним из самых миролюбивых людей, которых я только встречал в своей стране. Его младший брат Юсуф, наоборот, пошел в армию и стал офицером. Дед Муса часто говорил: «Всевышний все же воздал мне и ты стал тем, кто ты есть».

— Ты этого мне не рассказывал, — удивилась Я'эль. — То есть имя Юсуф означает то же, что и Йосэф на иврите: «Бог да воздаст»?

— Конечно, — поспешил ответить за Саада Филипп, — у народов востока очень много общего, так много, что они этого просто не замечают.

— Да, так и есть. Йосэф, Иосиф, Джозеф, Хосе, Юсуп — это все одно и то же имя. Он стал военным, как я уже сказал, и как назло случилась эта проклятая война. Дядя Юсуф помог отцу устроиться работать в лагере для беженцев. Тот его очень просил помочь ему стать полезным людям в тяжелое время. Зная характер отца, он подобрал ему работу по душе. Отец регистрировал беженцев, когда они прибывали в лагерь, и делал он это очень тщательно. «От меня зависит, как будут обращаться к человеку, каким именем будут его называть, как оно будет записано», говорил он мне. Он сталкивался с пренебрежительным отношением не только к именам и фамилиям людей, датам их рождения, прибытия, смерти, что нередко приходил домой огорченным. «Запомни, Саад, — говорил он, — имя человека означает его сущность и заключает в себе его судьбу». Я уверен, что мой интерес к именам, их значениям, происхождению и связью с другими именами идет от отца. «В анкете человека нет малозначимых полей, каждое из них может сыграть важную роль в его жизни, и если эту анкету заполняешь ты, никогда не забывай о том, какая ответственность лежит на тебе», говорил он мне.

— Очень интересный человек, я уверен, — сказал Аарон. — Я таких среди нас не встречал.

— Это точно, — вздохнул Филипп. — А где он сейчас? — спросил он и только успел заметить, как напряглась Я'эль.

— Он погиб в бомбежке, — сухо ответил Саад, опустив глаза.

— Прости, я не знал, — извинился Филипп за некорректный вопрос.

— Все в порядке, — заверил его Саад. — Деду Мусе повезло: он умер своей смертью незадолго до