я нахожу это место еще не тронутым, как нахожу того, у кого в голове возникла такая идея. Иногда у меня это — местный правитель, отдающий такое вот распоряжение, а бывает, что я думаю о простом земледельце, или же просто о древнем художнике, который почувствовал порыв создать что-то на веки вечные, запечатлеть в одном образе скорость и спокойствие, силу и нежность. Вот, я подхожу к этому человеку, и говорю ему: «Обязательно сделай то, что ты сейчас задумал, пусть ты и подумал после этого о бредовости своей идеи». Не знаю, как в те времена на самом деле называли бредовость и правильно ли я использую это слово вообще, но ему я в своих мыслях именно так и говорю. А он говорит: «А что я задумал?», на что я отвечаю: «Выкопать траншейками огромную фигуру лошади и засыпать их мелом». Он стоит и смотрит на меня выпученными глазами, на мгновение даже забывает о своей идее. «Откуда… ты… узнала… об этом?» «Я — Посвященная», — отвечаю я ему. А «посвященными» я называю тех, которым… В общем, одна из таких людей и является героиней моего рассказа.

— А я уже грешным делом подумал, что вы забыли о домашнем задании, — заметил, улыбнувшись, Филипп.

— Нееееет, — снова вернула себе ведущую роль Я'эль, низким голосом протянув отрицание, — куда там! Все только начинается.

— Может тогда расскажешь как дойдем до реки и сделаем привал?

— А мы уже почти дошли до реки. Сейчас выйдем к ней и будем идти берегом, через пару километров будет мостик, перейдем его и двинемся в обратном направлении. Там сможем сделать привал, если устанем, после чего продолжим ход, затем развернемся и вернемся на этот берег уже вон там, — махнула она рукой в противоположную сторону. — Там тоже есть мостик, каменный. Будем идти спокойно, не торопясь, это поможет мне рассказать мою историю.

— Ну ладно, — согласился Филипп.

Все это время он хотел понять, успели ли они уже поделиться друг с другом своими историями, или же слушатели сейчас находятся на равных условиях, и поэтому он спросил:

— А в конце колонны как будут тебя слушать?

— Об этом не беспокойтесь. Я же не собираюсь идти в голове и лишь бубнить себе под нос. Все все услышат и увидят, если надо будет. Ваше дело — идти вперед и наслаждаться окружающей нас природой.

Как раз в этот момент они вышли к небольшой речушке, видимо берущей свое начало где-то в этих краях. Она совсем не была похожа на бурлящую горную реку, ворочащую на своем пути камни и ломающую неугодные ей деревья, как представлял себе Филипп, на самом деле никогда раньше ею не интересовавшийся. Тропа, проходившая рядом с берегом, была шире той тропинки, которой они спустились к реке, достаточно широкой для шеренги из троих, рядом с которой выписывал бы броуновские траектории увлеченный происходящим рассказчик.

— Посвященными я называю таких людей, которым открываются ответы на все вопросы мира, которые знают будущее и всегда могут сказать к чему приведет тот или иной выбор любого человека. Однако они могут использовать свое умение в течение своей жизни лишь трижды. Почему трижды, спросите вы? Объясню.

В первый раз это скорее всего будет глупая проверка работоспособности умения. Во второй раз использовать его уже будут не скоро, причем каждый раз владелец способности будет думать, а стоит ли это делать сейчас, или все же верный момент еще не настал? Ему будет уже жалко растрачивать свое умение, но однажды он начнет чувствовать, будто срок второго раза истекает, словно у какого-то скоропортящегося продукта. И вот, Посвященный решается, часто, к сожалению, не оставшись удовлетворенным и этой попыткой. Такой Посвященный начинает зацикливаться на самом себе, его начинают мучать сомнения, одолевает тоска, он уходит в себя. Если же он удачно использовал свой второй шанс, то такой Посвященный обретает спокойствие и уверенность в своей рассудительности, даже мудрости. Если вы уже успели подумать, то да — в этом случае бывает и до тщеславия рукой подать.

Но как же распорядятся с последним, третьим шансом оба наших героя? Есть опасность, что второй, тот, который более успешный, выкинет что-то неожиданное, воспользуется своим положением, злоупотребит им себе на пользу, только вот для таких случаев приготовлен защитный механизм в виде второго условия: применив свою способность в третий раз, Посвященный понимает, что дни его сочтены. Такое вот условие. Хоть это и моя выдуманная история, но я не знаю, откуда они об этом узнаю́т, но пусть это будет так.

— А что же первый? — вошел в разговор Саад. — Как такие, как он, будут использовать третий шанс?

— Такие как он, — охотно ответила Я'эль, нисколько не обидевшись на прерывание ее рассказа, — будут думать до конца, прежде чем решатся. Нередко случается, что это их последние дни бывают вынуждены скучать в ожидании того момента, когда третье событие наконец-таки произойдет. Бывает, что оно материализуется во что-то смешное, нелепое, по-детски наивное, но никогда не злое, а иногда именно оно решает судьбы людей.

Я'эль сделала паузу и посмотрела вдоль мерно текущей реки.

— «Будь рядом другой Посвященный, он бы сказал мне, что и кому нужно открыть, чтобы все получилось правильно», подумал как-то раз один из Посвященных. Однако он, как и все остальные, прекрасно знали — неважно откуда — о третьем условии их существования: всегда в данный момент времени на Земле существует только один Посвященный. Следующий за ним появится в тот момент, когда умрет он сам.

С минуту все молчали, продолжая ступать по тропе, изредка выбивая из нее своими ботинками мелкие камушки. Тишину прервал Аарон.

— Прости, а можно вопрос задать?

— Да, конечно.

— Ты говоришь, Посвященные могут ответить на любой вопрос. А как определить качество вопроса? Другими словами, как отделить обычные вопросы от тех самых трех, на которые они могут ответить? Ведь если кто-то спросит: «Который час?» или «Как тебя зовут?» это же не будет считаться за раз… или я чего-то не понимаю?

— Нет, ты прав, конечно не будет. На эти вопросы любой может ответить.

— Ладно, есть вопросы, на которые