Вероятно, это было правдой, но Талин не был главным.

– Я бы не была так уверена в этом.

– Очень хорошо. Я отведу тебя к нему завтра. Я просто хочу, чтобы ты знала, что это может быть… трудно для тебя.

– Трудно? – недоверчиво спросила я. – Ты думаешь, что все это для меня легко? Неужели ты думаешь, что представлять страдания моего отца хуже, чем увидеть их?

Он отвернулся от меня.

– Он не страдает. Не больше, чем ты, когда только приехала в Новый Замок.

– Ты думаешь, я не страдала, когда ты привел меня сюда? – Я усмехнулась и направилась к двери, а затем резко обернулась. – Вот почему тебя никогда не полюбят, Сирен. Ты не заботишься ни о ком, кроме себя.

Он возвышался надо мной, свирепый и бледный, как воздушный кит.

– А почему я должен это делать? Что кто-нибудь когда-либо делал это для меня?

– Если ты так подходишь ко всем отношениям в своей жизни, всегда задаваясь вопросом, что другой человек может сделать для тебя, ты всегда будешь одинок.

Его серые глаза впились в мои, как в моих видениях, и я наблюдала, как выражение его лица стало непроницаемым. Он потянулся за мной, отпирая дверь.

– Я отведу тебя к твоему отцу завтра, после ужина. И, в качестве предупреждения, мы будем не только вдвоем. Вся знать в восторге от перспективы унизить позорного предателя.

Я скрестила руки на груди.

– Тогда представь, как они будут рады, когда ты наконец падешь.

Я услышала его низкий смешок, последовавший за мной в коридор, как будто Сирен только что выиграл в лотерею.

Я провела большую часть следующего дня, расхаживая по разбросанным коврам, все еще кипя от злости после разговора с Сиреном. Я мельком подумывала о посещении библиотеки, но повсюду были настороженные взгляды слуг и знати, и я не могла стерпеть их насмешки и шепот. В конце концов, я рухнула на большую кровать, желая, чтобы день прошел побыстрее и я смогла увидеть папу.

Когда я услышала стук в дверь, то поняла, что заснула. Я села, протирая глаза, прогоняя сон. Я только что увидела еще одно болезненное воспоминание из детства Сирена, на этот раз о том, как он лежал в постели с лихорадкой. Талин зашел проведать его, сияя от дня, проведенного на лошади с матерью, которая не удосужилась сама заглянуть к своему пасынку.

– Пора собираться к ужину, – сказала горничная. В руках она держала большую коробку, перевязанную атласной лентой.

– Что это? – спросила я, разглядывая пакет с растущим подозрением.

Она присела в реверансе.

– Ваш наряд на этот вечер. Король велел передать вам, что это подарок.

Я неохотно взяла у нее коробку, держа ее подальше от себя на случай, если «подарок» Сирена был чем-то вроде пирога с летучей мышью, который он испек для меня на праздник, где я танцевала с Талином.

– Я оденусь сама, – сказала я горничной, отпуская ее.

Она уставилась на меня с застывшей улыбкой, почти не моргая.

– Король велел передать вам, что если вы не наденете это платье, будут последствия. – Она снова присела в реверансе, подошла к двери и вышла с этой отвратительной улыбкой, которая никогда не сходила с ее лица.

Последствия, без сомнения, были бы для моего отца, если я вообще хоть немного знала Сирена. И если это платье было с предупреждением, то оно определенно не было подарком. Я собралась с духом, прежде чем снять крышку с коробки и отклеить слои мягкой папиросной бумаги внутри.

У меня невольно перехватило дыхание. Это было не первое красное платье, которое я когда-либо видела. Эта честь досталась платью, которое я надела на церемонию избрания в Варинии. Когда-то оно было собственным белым свадебным платьем мамы, выкрашенным в яркий кроваво-красный цвет, призванный напомнить значение моего имени: коралл. В то время это была самая прекрасная вещь, которую я когда-либо носила, но я никогда не чувствовала себя в ней красивой.

Я знала, что это платье с алым бархатным лифом, переходящим в юбку, сшитую из множества слоев малинового шифона, заставит любую женщину почувствовать себя красивой.

Я захлопнула крышку коробки и оттолкнула ее от себя.

Сирен пытался выставить меня дурочкой перед двором. Среди всех мрачно одетых мужчин и женщин я буду выделяться как белая ворона, грубо нарушая правило иларийского двора носить траурную одежду. Я прошерстила свой гардероб и вытащила самое простое черное платье, которое смогла найти, все время проклиная Сирена все более изощренными выражениями.

После того как я оделась и мои волосы были собраны в строгий, почтенный пучок, я со вздохом остановилась перед дверью. Хотя это было бы именно то, чего заслуживал Сирен, я не могла спуститься вниз в таком виде. Он никогда бы не позволил мне остаться безнаказанной за такое непослушание. В детском припадке я сбросила черное платье, вырвала шпильки из волос и переоделась в проклятое красное платье.

В тот момент, когда я вошла в столовую, в комнате, полной людей, воцарилась тишина. Я не планировала приходить так поздно, но я изо всех сил старалась надеть тугой корсет на свою новую, немного округлившуюся фигуру. Теперь мои ребра вздымались, когда я изо всех сил старалась дышать глубоко и ровно.

Сирен поднялся со своего места во главе стола, где когда-то сидел его отец. Место рядом с ним было пустым, очевидно, зарезервированным для меня.

Судя по выражению лица Сирена, он был доволен тем, что увидел. Мои волосы были распущены по плечам, волнистые от косичек, которые я носила раньше. Все остальные присутствующие дамы были одеты в темные траурные одежды, их волосы были подняты и напудрены, и вот она я, в своем алом платье, предательница, достаточно наглая, чтобы нарушить все правила после того, как чуть не убила короля.

Я заставила себя встретиться взглядом с Сиреном. Естественно, он ухмылялся. Я вздернула подбородок, изображая уверенность, и зашагала через зал к месту рядом с королем.

Кем она себя возомнила? Я могла слышать мысли других посетителей, как если бы они произносили их вслух. Как она смеет сидеть рядом с королем? Она должна была гнить в подземелье вместе с остальными ей подобными.

Когда я подошла к Сирену, я присела в своем самом низком, самом изящном реверансе, но мои глаза по-прежнему нагло смотрели на него. К моему удивлению, Сирен ответил на этот жест пышным поклоном.

– Платье подходит тебе даже больше, чем я надеялся, – сказал он, когда я села на свое место. – А, первое блюдо готово.

Когда все принялись за еду, я настороженно посмотрела на свой кубок. Я знала, что лучше не пить его содержимое, но пережить этот вечер с ясной головой будет трудно.

– Ты же не собираешься это пить, не так ли? – спросил Сирен, на его губах играла веселая улыбка.