– Мммм… – недовольно протягиваю. – Ну дай поспать.

– Ты просила разбудить тебя в семь, – доносится смешок из-под одеяла, а следом Митя обхватывает меня за талию и резко переворачивает на спину, так что я успеваю лишь тихонько взвизгнуть, как оказываюсь в плену у собственного мужа. Вынырнув из-под одеяла, завёл руки мне за голову и нагло ухмыляясь, навис над лицом.

– Ты во сколько встал? – смотрю на жуткие синяки под глазами, и на удивительно счастливую улыбку.

– Два часа назад… меня разбудили, – целует меня в кончик носа, ведёт губами по щеке, замирает возле уха и прикусывает мочку зубами. – А ещё нужно было поработать. И дать тебе поспать.

– Да, но ты не даёшь мне поспать, – усмехаюсь, касаясь жилистой шеи, запускаю ладонь в волосы на затылке и пропускаю мягкие волосы сквозь пальцы.

– Это потому, что можно заняться чем-нибудь более интересным, – целует меня за ухом, и я сдаюсь его ласкам. Скольжу ладонями по крепкой спине, хватаюсь за низ футболки и стягиваю её через голову.

Митя с игривой ухмылочкой заглядывает мне в глаза, и следом накрывает мои губы в глубоком поцелуе. Одну руку заводит мне за шею, а второй, нежно скользя по гладкой коже, спускает с плеча бретельку от ночнушки. Следом вторую, отрывается от моих губ и рисует влажные дорожки вниз по телу, к шее, по плечу, кончиком языка обводит ключицу и наконец припадает губами к груди.

Выгибаю спину и запрокидываю голову, сдерживая шумное дыхание. Впиваюсь пальцами в крепкие мужские плечи и чувствую, как внизу живота разгорается пожар.

Митя разводит мои ноги коленом и, продолжая кружить языком вокруг соска, забирается ладонью в трусики, раздвигая пальцами горячие лепестки, проводит подушечкой по напряжённому комку нервов, и из моего рта вырывается приглушённый стон, а следом слова:

– Не думаю, что мы успеем, Мить. – Прислушиваться к шуму в квартире давно стало моей привычкой, вот и сейчас я не могу забыть об этом.

– Вот и правильно: не думай, – на шумном отрывистом выдохе отвечает, кружа подушечкой пальца по влажным складочкам, где сейчас сконцентрированы все мои ощущения. – Я хочу, чтобы моей девочке было приятно.

Волны удовольствия накатывают одна за другой, дыхание становится чаще, отрывистей. Продолжая дарить мне ласку, Митя касается моих губ своими, влажными и горячими, и с придыханием шепчет:

– Утро должно быть добрым.

А я не могу ответить. Не тогда, когда наслаждение, что дарят мне пальцы мужа, топлёным маслом разливается по телу, всё горячее, всё ощутимее становится… Огненный шар внизу живота пульсирует всё ярче, вот-вот взорвётся…

Вспышка эйфории с головой накрывает, заставляет закусить губу, чтобы рвущийся на свободу стон наслаждения не разбудил жителей соседней комнаты, пальцы сжимают простыню, ноги подрагивают, кровь приливает к голове, по телу проносится мелкая дрожь наслаждения, а мой муж смотрит на меня с довольной ухмылкой.

– А ты говорила, не успеем, – шепчет и припадает к моим губам в новом сладком поцелуе, пока я тяжело дышу и горю желанием продолжить, не останавливаться на этом. Раз костёр уже разгорелся, я не могу позволить ему потухнуть так скоро.

Но стоит только заставить Митю перевернуться на спину, а самой залезть сверху и поспешно расстегнуть ширинку, как… да, так обычно и бывает…

– Говорила же, не успеем, – вздыхаю с долей вины, что не успела ублажить любимого, спрыгиваю с кровати и тянусь за халатом.

Из соседней комнаты доносится протяжный детский плач.

– Я сделаю смесь, а ты пока иди проверь подгузник, – отдаю указания Мите, и уже шагаю к двери, как вдруг крепкие руки мужа обхватываю меня сзади и заставляют остановиться.

Разворачивает меня к себе лицом и с тёплой улыбкой в глаза смотрит.

– У тебя ещё вся жизнь впереди, чтобы успеть снять с меня штаны, – усмехается, точно зная о моём недовольстве. Поэтому Митя первым делом и играет со мной пальцами, чтобы, как он сказал: «утро было добрым»… и, видимо, хотя бы у одного из нас. На свою усталость он и не думает жаловаться, считает, что мне сейчас гораздо сложнее: нужно учиться быть матерью, нужно становиться ответственной. Однажды он через это всё уже проходил, с Алиной, а теперь вот меня всеми силами от депрессии ограждает.

Да и какая тут депрессия?.. Скорее просто усталость. Мне нужно быть самой большой дурой на свете, чтобы жаловаться на загруженность, когда рядом мужчина, что в любую минуту готов подставить плечо.

Он удивительный. Правда. Самый удивительный в мире муж и самый лучший папа на свете.

– Я люблю тебя, помнишь? – притягивает меня к себе, заключая в тёплые объятия.

– И я тебя, – утыкаюсь носом ему в шею и полной грудью вдыхаю мой любимый аромат. – А теперь смесь и подгузник! И Егора подними, пора в школу собираться.

– Так точно, мэм! – усмехается, целуя меня в губы, а я усмехаюсь в ответ, глядя каким неподдельным счастьем искрятся глаза моего мужчины; надеюсь, у нашей дочери они будут такими же изумрудными.

Надеюсь, что наша дочь будет гордиться своими родителями. Надеюсь, что и Егор однажды поймёт, что мы единое целое. Ведь мы с Митей подарим им всю любовь и ласку, чтобы они никогда не чувствовали себя одинокими и ненужными, чтобы всегда знали – у них есть поддержка и опора, у них есть фундамент, который никогда не сдвинется с места. Что никто больше не будет брошен, оставлен и одинок, до тех пор, пока мы есть друг у друга, пока мы доверяем, ценим, уважаем, любим и принимаем друг друга со всеми достоинствами и недостатками. Мы вместе. Мы семья. Мы не бросаем.

Митя

Город, в котором я родился и вырос, иногда напоминает мне большой муравейник. Но не потому, что все его жители большая дружная команда, – скорее потому, что все мы друг с другом контактируем, все друг другу кем-то приходимся, друг за друга держимся, (торчим денег) ненавидим, презираем, но так или иначе вынуждены существовать на одной территории. Мало у кого из нас есть возможность расширить горизонты.

А ещё, если бы существовало нечто вроде конкурса по скорости распространения сплетен, думаю, этот город, если бы не взял первое место, то уж точно бы вышел в финал. Так что… в тот день, несколькими часами ранее серьёзно поговорив с Алиной, я предложил ей расписаться, с чем она практически сразу согласилась и, можно было не сомневаться, что очень скоро эту новость не будет перемалывать, перекручивать, извращать в своей фантазии, а позже выдавать за достоверные факты, разве что ленивый.

Алина. Моя девушка…эм-м-м… можно так сказать, по крайней мере. Когда-то давно мы действительно нашли утешение в объятиях друг друга и это можно было назвать бешеной страстью, но сейчас – спустя пять с лишним лет, – мы скорее добрые друзья, чем любовники, однако люди не всегда женятся из-за пылких чувств, иногда… иногда так просто нужно, иногда так складываются обстоятельства. Но… я не хочу лгать и уже тем более самому себе, говоря, что моё отношение к Алине нельзя назвать любовью. Это она. Любовь. Просто в немного другой форме. Просто… я верил, что глубокой привязанности к человеку достаточно, чтобы провести с ним остаток своей жизни. Я ошибался. И я бы мог много времени посвятить рассказу об этой девушке, но не она главная героиня этой истории – моей истории, так что… наверное, стоит начать с того дня, когда я впервые встретил Крис.