— А что, всегда должна быть корысть?

— Всегда, — ответил Мрак убежденно.

Старик подумал, неожиданно кивнул:

— Корысть есть.

Он встал, суставы старчески захрустели. Ростом Старикоказался с Мрака, в плечах шире, только сморщенная кожа висела складками,словно под ней когда-то было крепкое тугое мясо. Таргитай раскрыл рот воткровенном изумлении: только что Старик был мельче в кости и ниже.

— Вы дадите мне умереть по дороге!

Таргитай зябко передернул плечами, словно ледяной ветер изЗеркала продул насквозь. Лиска судорожно прижалась к Олегу, тот обнял, погладилпо рыжим кудрям. Мрак смотрел с равнодушным подозрением.

— Не лучше ли остаться и жить?.. Хотя какая жизнь в Лесу? Утебя ни удавиться, ни зарезаться нечем.

— Умирают все, — ответил Старик угрюмо. — Но есть смертьлегкая, а есть смерти позорные, страшные, наглые, гадкие, подлые. Мой смертныйчас далек, но он гадок и страшен. А потом я попаду к Ящеру. Я много творил зла,не расквитаться до конца дней. Сколько бы ни лечил зверей, не расквитаться.

Мрак смотрел исподлобья, с подозрением. Внезапно искрапромелькнула во взгляде.

— А ежели отведешь таких недоумков, как мы, не дашь сгинуть…

— То могу к Ящеру и не попасть, — ответил Старик.

Старик шел неспешно, но когда невры пускали коней вскачь,тот все так же неспешно постукивал впереди посохом. Ветер трепал длинные седыеволосы — на солнце блестели чистым серебром. Таргитай страдал от зависти: ниручья, ни озера, а волосы чистые, одежда вымыта, даже лыковые лапти словнотолько что сплел — восковые, липой пахнут!

Мрак чаще других срывался в галоп. Злые глаза прожигали вспине старого волхва дыры, куда пролезла бы его нога в растоптанном сапоге.Старик не замечал, шел прямой как столб, мерно постукивал по земле посохом.Между ним и всадниками всегда оставалось саженей десять.

Измученные дорогой, Олег и Лиска мало интересовались чуднойсудьбой Старика. Своих дел выше головы, есть над чем мозги сушить. Мраку безразницы, кто когда умрет, лишь бы уцелели две вороны из родной деревни да ещене стоило бы терять хитренькую Лиску, которая начала стряпать с удвоеннымрвением.

Таргитай, как ни устал, присматривался к Старику со странныминтересом. Внезапно расстояние между ним и бредущим волхвом стало сокращаться.Таргитай не стал оглядываться, вдруг да Старик других придержал, догнал ипоехал рядом. На бредущего мудреца посматривал искоса, выжидающе.

— Я в самом деле вижу иначе, — сказал Старик вдруг. — Тыугадал.

— Уже?

— Нет, давно вижу.

Сзади послышался стук копыт. Нахлестывая без нужды коня,догонял Мрак, за ним во весь опор неслись Олег и Лиска.

— И что там?

— Пока не вижу ни вирыя, ни Ящера с ящерятами… наверное,узнаю в последний миг, когда душа будет выпархивать из тела. Но тогда не успеюрассказать… Зато наш свет вижу по-другому уже теперь.

Таргитай кивнул, нервно сглотнул слюну. Старый волхвпосматривал со странной понимающей усмешкой. Сказал медленно, словно не верясамому себе:

— Слушай, хлопец, но ты тоже видишь иначе!

Таргитай зябко повел плечами, чувствуя близкий могильныйхолод подземного царства Ящера. Мрак насторожился, повел ладонь к рукоятисекиры.

— Тарх скоро погибнет?

Старик пожал плечами:

— А что, вы хотите жить вечно?

Лиска схватила лук, начала натягивать тетиву. Олег пугливооглядывался, вжимал голову в плечи, будто в них уже летели оперенные стрелы.Мрак привстал, зоркие глаза быстро прощупали все окрест.

— Не вижу смерти!

— Если бы ее можно было узреть… Узреть, да шарахнуть побашке! Немало героев схлестнулось бы. Увы, от нее не схоронишься даже в мышинойнорке. Один хотел обмануть: в назначенный день выбрался в чистое поле, лег натравку, решил проторчать там до полуночи. А по небу орел нес черепаху. Увиделблестящую лысину, решил, что гладкий валун, примерился и выпустил черепаху.Мол, расколю черепаший панцирь, полакомлюсь мясом… Голова дурня, который слылмудрым волхвом, разлетелась вдрызг, как гнилое яйцо.

Мрак проворчал, как большой раздраженный волк. Звукирождались глухо в горле, перекатывались как тяжелые валуны:

— Ежели все в руках богов, то и жить зачем?

Брови Старика взлетели на середину лба.

— Вы из Лесу вышли, что ли? Чудные. Боги за всем не уследят.Им тоже есть-пить надобно, баб и прочую живность покрывать. И нам кое-чтоостается решать самим.

— Когда боги спят, — быстро сказал Олег, явно в утешениеозлобившемуся оборотню.

Мрак промолчал, не стал спорить с человеком, чью душу богивскоре начнут рассматривать, как диковинную букашку. Пусть думает, как емулучше, но боги не следят за каждым его шагом!

Подул холодный промозглый ветер. Мрак ехал неподвижный какскала. Олег то ежился, то старательно выпрямлял покрытую пупырышками спину:рядом покачивалась в седле гордая Лиска. Лишь Таргитай без всякого стеснениявытащил шкуру, укрылся, став похожим на куль с отрубями.

Мрак посматривал на него с печальной гордостью. Когда смертьблизка, перед человеком приоткрывается другой мир, он даже свой видит иначе. Ичем ближе смертный миг, тем яснее видит мир, куда переходит. Но дудошник плюетна предсказанную ему близкую погибель!

Олег подъехал к Мраку, прошептал, косясь на Таргитая:

— Давай поедем другой дорогой? Таргитая жалко.

— Чему быть, — проворчал Мрак, — того не миновать. Я знаю,что боги управляют слабыми — их с каждым поколением все больше, — а до сильныху них руки не дотягиваются.

— Выходит, мы не слабые? — спросил Олег с надеждой.

— Боги полагают, что мы и сами управимся.

— А Тарх? Он разве не слабый?

Мрак медленно покачал головой. Широкая усмешка как молнияблеснула на хмуром лице.

— Эх, а еще умные книги читаешь! Не понял то, что козе ясно.Таргитай всегда видел иначе. По той причине и Меч ухватил, не сгорел. Никто немог взять Меч, а Таргитаю как с гуся вода. Не понял, пошто?

— Сие тайна великая есть, — ответил Олег с мукой в голосе. —Я долго думал, думал, думал…

— Индюк тоже думал, да в суп попал. Пусть долго конь думает,у него голова большая. Истина проще моих стоптанных сапог! Таргитай всегда всевидел иначе, за что и били. И выгнали взашей за то же самое. Дураки все видятиначе. У них в мозгах сдвинуто, потому и дурни. Он не рехнулся от Меча лишьпотому, что и так рехнутый.