Наир в очередной раз пожал плечами.

– Едем! Сказал же – догонит…

Лошади неспешно двинулись дальше.

– А куда поехал Эливерт? – поинтересовалась любопытная Граю.

– Не знаю, солнце, – проворчала Романова, – надо было у него спросить! По-моему, ты единственная, с кем он считается.

Лошади продолжали свой путь. Настя временами оглядывалась по сторонам в надежде увидеть разбойника.

Не то чтобы она беспокоилась, но всё же в последнее время Настя привыкла к постоянному присутствию Эла рядом, и его внезапная отлучка казалась странной.

Среди высоких стройных сосен мелькнула очередная деревенька, а чуть дальше странное сооружение – каменный круг из валунов. Громадные менгиры столбами возвышались над высокой травой.

Весь этот кромлех мгновенно напомнил Анастасии британский Стоунхендж. Знаменитое чудо с Туманного Альбиона ей доводилось видеть только по телевизору, и, скорее всего, оно было более внушительных размеров, но что-то общее угадывалось без труда.

– Наир, что это? Камни! Не видела здесь ничего подобного.

Наир поглядел в ту сторону.

– Светлое место, – просто сказал он. – Здесь люди поклоняются Великой Матери. Странно, что раньше ты не видела их. Такие круги есть почти возле каждого поселения, а в городах даже строят большие храмы с крышей. – Лэгиарн добавил с лёгкой насмешкой: – Люди верят, что в таких местах есть особая сила, и, если возносить здесь свои мольбы, Светлые Небеса непременно откликнутся и исполнят все желания. Смертные думают, что духи мироздания слетаются сюда по ночам и спят в этом круге.

– А ты, как я понимаю, не веришь в это? – уточнила Настя. – Ведь бессмертные тоже преклоняются перед Матерью Земли. Почему же ты так пренебрежительно отзываешься о Светлых местах?

– Духи мироздания – бесплотные высшие силы. Глупо полагать, что им, подобно смертным, нужно место для сна, или пища, которую приносят им в пожертвования. Чтобы быть услышанным Милосердной необязательно идти в каменный круг, ведь во всем, что существует во Вселенной, есть отблеск её негасимого Света. Ведь она – Мать Земли, сама Жизнь. Всё сущее вокруг нас отмечено её любовью и живёт её дыханием. Она услышит тебя повсюду, надо только позвать. Услышит, если тот, кто просит, достоин её ответа. По сути, Светлые места не имеют никакого смысла. Но люди считают, что создавая места поклонения, они поднимаются чуть выше нас, лэгиарнов. Им кажется – это шаг навстречу цивилизации…

– Но, помнишь, ты говорил, что в мире есть места, обладающие огромной магической силой… Оказавшись в таком, я и попала в Долину Ветров.

– То лишь мои догадки, – пожал плечами Наир. – Такие места действительно существуют, но их не так много, как подобных кругов поклонения.

– Всё-таки я не вижу в этих постройках ничего плохого, – рассудила Настя. – Людям нужно верить во что-то. Во что-то лучшее, чем они сами! В то, что кто-то их бережёт, защищает. Им нужны места, где они не чувствовали бы страха. Всем нужна вера.

– Вера, но не самообман! – качнул головой лэгиарн. – Рано или поздно иллюзии тают, как туман. И та ложь, которой мы тешим себя, становится явной. Тогда делается ещё хуже, потому что рушатся последние надежды.

– Вера и надежда всегда призрачны. Что есть грёзы? Что есть реальность? Разве найдутся ответы на эти вопросы? Мы всегда верим в то, что все будет лучше, чем оно есть на самом деле, тешим себя несбыточной сказкой… – рассудила Романова.

– Нет, ты не права, Дэини! Надежда бывает разной, и вера не всегда слепа.

Наир хотел добавить ещё что-то, но, поглядев за плечо девушки, сказал только:

– Эл едет!

***

Глелоу заржала приветственно, вытянув шею в сторону атаманского Ворона, и чёрный жеребец, тряхнув гривой, ответил ей раскатистым эхом.

Эл попридержал коня рядом с Настей, почти вплотную прижал его смоляным боком к её Искре. В левой руке он держал увесистый свёрток.

– Ну что, солнышко уже высоко! Небось, в животах урчит? Пора и позавтракать…

Он перекинул свою ношу из руки в руку, развернул ловким движением и извлёк ноздреватый золотисто-розовый ломоть хлеба.

Несравнимый ни с чем в мире аромат свежей выпечки защекотал нос.

Настя ощутила спазматическое движение в животе, словно голод, как загнанный в ловушку зверь, метался внутри неё и рвался наружу.

– Дамам в первую очередь, – любезно ворковал Эливерт. – Держи, малышка!

Он протянул Граю приличный кусок, отломленный от лепёшки.

– Жуй! Да не спеши так, пигалица! За тобой что, голодные волки гонятся? Вот, молоком запей!

В руках Эливерта как по мановению волшебной палочки возникла глиняная крынка, почти доверху заполненная молоком. Видно, лишь чуть-чуть расплескал, пока вёз, сливки осели на краешках.

Граю поспешно начала запихивать в рот хлеб, но Эл только хмыкнул и отдал кувшин лэриану.

– Подержи, Наир! А то у нашей птахи ручонок на всё не хватает.

Он отломил ещё один кусок с хрустящей медово-золотистой корочкой и подал Насте.

– Это тебе, Рыжая! Бери! Тёплый ещё…

Анастасия мигом проглотила свою долю, словно сто лет не ела. Оставшийся во рту вкус свежеиспечённого хлеба только раздразнил зверский аппетит.

– Наир, это тебе, – Эл подал часть лепёшки лэгиарну и, оглядевшись, промолвил, будто размышляя вслух: – Что-то на ходу завтракать, всё равно, что на муравейник сесть голым э-э-э… Давайте-ка привал устроим, вот под тем раскидистым деревцем столетней давности!

Не встретив возражений, разбойник развернул Ворона в нужном направлении.

Но тут, наконец, у ошарашенного суматохой Наира вырвался мучивший всех вопрос:

– Эливерт, ты где это всё взял? Мы же, можно сказать, в чистом поле…

– А тут недалече деревенька, вон там, за лесочком… – мило улыбнулся Эл. – Там и взял.

– Украл? – уточнил Наир, недовольно хмыкнув.

– Ну не купил же! – ухмыльнулся Эливерт, радуясь тому, что оправдал худшие надежды лэгиарна. – Я ведь вор. Разумеется, украл.

– Мог бы хоть сейчас, когда от нас так много зависит, когда на нас возложены столь важные и серьёзные обязанности, мог бы ты хоть сейчас сдерживать свои дурацкие привычки? Зачем красть, если можно купить?

– Зачем покупать, если можно украсть? – парировал атаман.

– Хоть бы о Граю побеспокоился! С нами теперь ребёнок, а ты совсем об этом не думаешь.

– Я как раз о Граю и думаю! И о тебе, совестливый балбес, тоже. Вот и привёз нам отменный завтрак. Откуси кусочек, друг,