– Наверное, тебе действительно будет легче, если я уеду, – сказала я и отвернулась. – Зачем тебе особа, густо покрытая шипами?

– Шипами?

– Колючая. Несговорчивая. Мрачная. Противоречивая.

Тамлин наклонился и слегка меня поцеловал.

– Мы расстаемся не навсегда, – сказал он, прильнув ко мне губами.

Это было красивым враньем. И все равно я обняла его за шею и поцеловала. Тамлин усадил меня на колени и крепко прижал к себе. Его язык проник в мой рот, и мы слились в одно целое.

Ужас магии Ризанда еще жил во мне, но я толкнула Тамлина на кровать и оказалась поверх него, словно это могло помешать моему отъезду или навсегда остановить время.

Тамлин обнимал мои бедра. Жаркие ладони жгли через тонкий шелк ночной сорочки. Мои разметавшиеся волосы закрыли наши лица. Я торопливо и жадно целовала его, не в силах противиться нараставшему желанию. Тамлин тихо зарычал и ловко перевернул нас. Я оказалась на спине, и теперь он целовал мою шею.

Весь мир сузился до прикосновения его губ. Дальше лежала пропасть темноты и лунного света. Когда Тамлин дотронулся до места бывшего укуса, я выгнула спину и зарылась пальцами в его волосы, наслаждаясь их шелковистостью. Его губы двигались все ниже, приближаясь к моим бедрам. Задравшийся подол ночной сорочки меня ничуть не волновал. Наши ноги переплелись, и мои ступни гладили тугие мускулы его икр.

Он прошептал мое имя. Его лева рука поднялась выше, достигнув моей груди. Я вздрогнула, предвкушая его ласки. Наши губы снова встретились, и его пальцы замерли.

Поцелуи Тамлина стали медленнее и нежнее. Пальцы другой его руки скользнули к шелковым панталончикам, которые я надевала вместе с сорочкой. Тамлин замер. Я затаила дыхание. Он мешкал, словно не знал, как поступить с преградой. Тогда я слегка укусила его губу. Длинным когтем Тамлин сорвал панталончики, располосовав шелк. Коготь тут же втянулся, а его пальцы оказались у меня между ног, дразня и возбуждая. Я больше не противилась страстной необузданности, бушевавшей внутри меня. Я понеслась на ее волне, шепча его имя.

Почему он медлил теперь? Чего ждал? Я потянула его на себя. Я хотела его. Немедленно. И чтобы никаких преград между нами. Его одежда мне мешала. Мне хотелось вдыхать его пот, наполняться им самим.

– Не останавливайся, – шептала я.

– Я… – Его лоб упирался в ложбинку между моих грудей. – Если мы продолжим, я не смогу остановиться.

Я села. Тамлин смотрел на меня, забывая дышать. Я глядела ему в глаза, мое дыхание стало ровнее. Я сняла ночную сорочку, и та неслышно опустилась на пол. Я осталась совершенно голой и теперь наблюдала, как взгляд Тамлина путешествует по мне. Казалось, он впервые видел голую женщину. Тамлин удивленно разглядывал мои отвердевшие соски, все такой же плоский живот, двигаясь к «кустику», черневшему ниже живота. В его глазах я видела неутолимый любовный голод. Я согнула ногу, отвела ее вбок, молчаливо приглашая. Тамлин глухо зарычал и медленно, с пристальностью хищника, посмотрел на меня.

Вся сила, вся неистовая, неумолимая власть верховного правителя сосредоточились исключительно на мне. Я ощущала его внутреннюю бурю, готовую прорваться наружу и смести меня. Я могла лишь догадываться, какой силой он обладал до этой проклятой болезни. Но я доверяла Тамлину, знала, что его сила не причинит мне вреда. Я могла отдаться ему такой, какая есть, не боясь вызвать отвращение.

– Дай мне все, – едва слышно попросила я.

Зверь вырвался на волю.

Наши руки, ноги и даже зубы переплелись. Я рвала на нем одежду, пока та не оказалась на полу. Я впивалась зубами в его спину и руки. Тамлин выпустил когти, но они меня не пугали. Он ухитрялся гладить ими мои бедра. Потом он вошел в меня. Наш пир начался. Он остановился только один раз – когда я вздрогнула от наслаждения и со стоном произнесла его имя. Его движения стали изнуряюще медленными, и каждый толчок раскалывал меня на множество кусочков.

Это ненасытное неистовство продолжалось и продолжалось. Мне стало нестерпимо жарко. Когда я снова поднималась на вершину наслаждения, Тамлин взревел, и его наслаждение совпало с моим.

* * *

Я уснула в его объятиях и проспала несколько часов, а когда проснулась, нас снова потянуло к слиянию. Теперь наши ласки уже не были столь безумными и горячими. Вместо лесного пожара – костер на поляне. Насыщение пришло скорее. Мы оба тяжело дышали, пот покрывал нас с головы до ног. Говорить не хотелось. Я вдыхала запахи Тамлина, запоминая каждый. Все они были резкими и терпкими. Я понимала, что никогда, сколько бы красок ни взяла, не сумею передать на холсте даже малую часть испытанного наслаждения.

– Нам надо поспать, – пробормотал Тамлин, лениво поглаживая мне живот. – Завтра тебя ждет долгая дорога.

– Уже завтра?

Я села, ничуть не стесняясь наготы. Неизвестно, сколько бы мы еще шли к этой близости, если бы не внезапный толчок в виде Ризанда.

– Да. На рассвете, – ответил Тамлин, плотно сжав губы.

– Но это же…

Он сел рядом со мной.

– Фейра… пожалуйста…

Мне вспомнилось его «пожалуйста», обращенное к Ризанду. Он кланялся этому мерзавцу и униженно просил. Ради меня. Ради моего спасения.

Тамлин сдвинулся на край кровати.

– Куда ты уходишь? – насторожилась я.

– Если останусь, ты совсем не выспишься.

– Оставайся, – попросила я. – Обещаю пальцем к тебе не притрагиваться.

Вранье. Я обманывала себя и его.

Тамлин ответил мне полуулыбкой. Он все понимал, но остался и снова лег, прижав меня к себе. Я обняла его за талию и уткнулась головой в ложбинку плеча.

Он тихо гладил мои волосы. Спать мне не хотелось. Я не хотела терять ни одной минуты, проведенной рядом с ним, но утомление брало свое. Мысли пропали. Остались лишь ласковые прикосновения его пальцев и его дыхание.

Мне не верилось, что я уезжаю. Уезжаю теперь, когда это место стало для меня крепостью и святилищем, когда я по-настоящему поняла всю мудрость слов суриеля, когда Тамлин стал для меня не только спасителем и другом, но и… Я не знала, сколько лет пройдет, прежде чем я снова увижу этот дом, вдохну аромат роз в саду и загляну в глаза, полные золотистых крапинок. Я уезжала в чужие края, оставляя по-настоящему родной дом.

Я погружалась в сон, чувствуя, как Тамлин прильнул губами к моему уху.

– Я люблю тебя, – прошептал он, целуя меня в лоб. – Со всеми шипами и прочими колючками.

Когда я проснулась, его рядом не было. Эти слова мне наверняка приснились.

Собирались и прощались недолго. К моему удивлению, Асилла надела на меня вычурное платье, стягивающее и сдавливающее везде, где только можно. Скорее всего, так в смертном мире одевались богатые женщины. Платье было сшито из нескольких слоев бледно-розового шелка и отделано белыми и бледно-голубыми кружевами. К платью Асилла добавила короткую белую кофту из легкого полотна, ее лацканы окаймляла лента цвета чайной розы. Довершала мой новый наряд дурацкая белая шляпа, годившаяся лишь для украшения. Я бы не удивилась, если бы мне в руки всунули зонтик.