Все это я не преминула высказать Асилле.

– А ты не хочешь на прощание обмочить мне плечо слезами? – усмехнулась служанка.

– Терпеть не могу прощаний, – ответила я, натягивая кружевные перчатки, тонкие и бесполезные. – Я бы вообще предпочла тихо уйти, никому не сказав ни слова.

– Сама не люблю прощаться, – призналась Асилла.

Я подошла к двери и, удивляясь себе, все-таки сказала:

– Надеюсь, скоро ты снова будешь жить вместе с племянниками.

– Наслаждайся свободой, – только и ответила мне она.

Увидев меня внизу, Ласэн хмыкнул.

– Твой наряд – лишнее подтверждение того, что мне совершенно нечего делать в мире смертных.

– Думаю, и мир смертных не нашел бы, что делать с тобой.

Ласэн натянуто улыбнулся, держался он напряженно. У него за спиной, возле золоченой кареты, стоял Тамлин. Ласэн глянул через плечо, металлический глаз сощурился.

– Я думал, ты окажешься посмышленее.

– Радуйся, скоро меня здесь не будет, – вместо прощания ответила я.

Тоже мне друг! Я не просила утаивать от меня истинное положение дел в их Притиании. И я не виновата, что сами они мне ничего не рассказывали, хотя я и бессильна противостоять болезни, мерзостным чудовищам или неведомой мне Амаранте.

Ласэн качнул головой. При ярком свете его шрам казался больше и страшнее. Он шагнул к Тамлину, не обращая внимания на предостерегающее рычание верховного правителя.

– Ну почему бы тебе не оставить Фейру еще на несколько дней? Всего-то несколько дней до ее возвращения в человеческий гадюшник.

– Это не обсуждается, – огрызнулся Тамлин и кивнул в сторону дома. – Встретимся в столовой, за вторым завтраком.

Ласэн окинул его сердитым взглядом, плюнул и взбежал по лестнице. Тамлин воздержался от упреков.

Возможно, мне стоило внимательнее отнестись к словам Ласэна и что-нибудь крикнуть ему на прощание, но… Увидев Тамлина возле кареты, я почувствовала себя опустошенной. Ладони, обтянутые перчатками, стали липкими от пота.

– Помни, о чем я тебе говорил.

Я кивнула, но запоминала совсем другое: очертания его лица… О чем я должна помнить? О его признании в любви? Чем были его слова: голосом сердца или голосом страсти? Я переминалась с ноги на ногу – дурацкие белые туфли оказались тесными.

– Мир смертных остается безопасным. Для тебя и твоей семьи.

Я кивала, пытаясь уловить скрытый смысл его слов. Может, он пытался меня убедить уплыть на юг, подальше от Притиании? Но ведь знал же он, что я так или иначе привязана к Стене между мирами. Наша деревня – предел расстояния, отделявшего меня от него.

– Все свои картины я оставляю тебе, – сказала я, не находя других слов.

Зачем снова ранить ему душу и говорить, как мне не хочется уезжать? Ему самому тяжело. А мне было еще и страшно. Роскошная карета вызывала не гордость, а ужас.

– Мы обязательно увидимся, – сказал он, приподнимая мне подбородок.

Потом он поцеловал меня, но так быстро отстранился, что я едва не поперхнулась слюной. У меня щипало глаза. «Я люблю тебя, Фейра».

Не дожидаясь, пока мир размоется от моих слез, я повернулась. Тамлин быстро распахнул дверцу, помогая мне влезть в просторную карету. Я села возле открытой дверцы. Внешне Тамлин был совершенно спокоен.

– Ты готова?

Нет! Нет! После всех этих месяцев и в особенности после минувшей ночи – я совсем не готова. Но я кивнула. Если Ризанд вернется, если Амаранта и впрямь так чудовищно опасна, я окажусь для Тамлина дополнительной обузой… Мне нужно отсюда уехать.

Он закрыл дверцу. Щелчок замка отозвался во всем моем теле. Окошко кареты было открыто, и Тамлин, протянув руку, погладил меня по щеке. Честное слово, я слышала, как треснуло мое сердце. Кучер взмахнул хлыстом.

Пальцы Тамлина коснулись моих губ. Шестерка белых лошадей тронулась шагом, карета слегка качнулась и медленно покатилась. Я закусила губу, чтобы не зареветь в голос.

Тамлин в последний раз мне улыбнулся.

– Я люблю тебя, – сказал он и отошел.

Я должна была сказать ему то же самое. Он ждал этих слов, но они застряли у меня в горле… Причин для молчания хватало. Тамлина ждали неведомые опасности. Возможно, мы расставались навсегда, чего бы он мне ни обещал. И потом… он был бессмертным. Для него несколько десятков лет – просто миг, а я за это время состарюсь и умру. Возможно, наша ночь что-то изменила не только во мне, но и в нем тоже. Однако… я не хотела становиться для него обузой. Дополнительным грузом, давящим на плечи.

И потому я ничего не сказала и ни разу не оглянулась. Карета миновала ворота усадьбы и выехала на лесную дорогу.

* * *

Очень скоро мои ноздри уловили знакомый запах магии. Я погрузилась в глубокий сон, а проснулась в скверном настроении. Зачем нужно было меня усыплять? Снаружи доносился громкий цокот копыт по дороге, мощенной булыжником. Протирая глаза, я выглянула в окошко кареты. Мы ехали по склону пологого холма, дорогу окаймляли красиво подстриженные кусты живой изгороди и цветочные клумбы с ирисами. Место было совершенно мне незнакомым.

Я жадно вглядывалась, обращая внимание на каждую мелочь. Тем временем карета остановилась возле особняка, стены которого были отделаны мрамором. Солнце сверкало на изгибах его крыши, выкрашенной в красивый изумрудный цвет. Дом лишь немного уступал поместью Тамлина.

К карете подошли слуги. Естественно, никого из них я не знала и знать не могла, а потому сделала равнодушно-надменное лицо. Лакей открыл дверцу и подал мне руку, помогая выйти из кареты.

Человек. Передо мной стоял настоящий человек с круглыми ушами и румяным мясистым лицом. И одежда на нем тоже была человеческая.

Я попала в мир людей. Слуги показались мне шумными и суетливыми, в них не было ни капли невозмутимой молчаливости слуг в доме Тамлина. Несовершенные, неуклюжие создания из плоти и крови.

Слуги с любопытством разглядывали меня, но держались на почтительном расстоянии. Может, я казалась им слишком важной персоной? Тем временем входные двери особняка распахнулись.

Своих сестер я узнала раньше, чем они меня увидели. Оправляя роскошные дорогие платья, они спешили к карете. Даже издали было заметно изумление на их лицах. Позолоченные стенки кареты действовали на моих сестер завораживающе.

У меня сдавило грудь. Тамлин говорил, что он позаботился о моей семье, но все это…

Неста сделала глубокий реверанс. Элайна тоже.

– Добро пожаловать в наш дом, – с оттенком зависти произнесла Неста, упираясь глазами в землю. – Госпожа…

Я не выдержала и громко расхохоталась:

– Неста, это же я!

Старшая сестра превратилась в статую. Я снова засмеялась: