Хотя и до детей Джини долетали ехидные замечаниями, Скотт и Лиза Джонсон вдоволь наслушались соседских шепотков о своей матери. Слава Джини давала им пищу для пересудов. В Ladies’ Home Journal Джини, рассуждая о сексуальном просвещении, упоминала свою дочь. Как узнали миллионы читателей, «миссис Джонсон, мать девочки-подростка, хочет заверить матерей и отцов, что, воспитывая детей без боязни связанных с сексом страхов и наказаний, они совершенно не побуждают своих двенадцатилетних дочерей сожительствовать с разными незнакомцами». В Ладью эти поучения не оценили. «Люди осуждали и их работу, и их самих, а из-за отсутствия у Джини профессиональной квалификации на нее вообще смотрели косо, – объясняла Джун Доббс Баттс, бывшая сотрудница клиники, которая входила в круг доверия Джини. – К Биллу относились весьма неплохо, особенно когда у него была клиника акушерства и гинекологии, – светский доктор, супруга известна в высшем обществе, – и поскольку вокруг него была эта аура, ему не особенно доставалось. А вот в случае с Джини – да, ее дети столкнулись с общественной враждебностью». Еще одна ее подруга, Пегги Шепли, соглашалась, что дети Джини «жили в лучах дурной славы, и им, наверное, приходилось тяжко. Они [дети] приняли на себя основной удар. Они злились на нее за то, что она вообще взялась за это [сексологическое исследование] и что ей нужны были деньги».

Доводы Билла о том, что ее уход уничтожит весь совместный труд, возымели эффект, особенно когда речь зашла о финансовой стороне. Успех их второй книги вызвал новую волну публичного одобрения, огромные авторские гонорары, высокие ставки за лекции и создание целой области прибыльной сексуальной терапии, основанной на разработанных Джини техниках чувственного восприятия. Она как автор по праву гордилась второй книгой, причем намного больше, чем первой. А заработанных денег теперь было достаточно, чтобы вскружить голову любому – даже амбициозной женщине, всегда ценившей свободу. Выйди Джини замуж за богатого человека вроде Хэнка Уолтера – она все равно будет зависеть от мужчины. Она кое-чего добилась, по-честному и безо всяких уступок. И хотя до третьей книги оставался еще не один год, Билл поддерживал Джини буквально во всех начинаниях, так что их совместное предприятие продолжалось. «Я никогда не хотела быть с ним, но когда зарабатываешь двести тысяч в год, то никуда не уходишь, – сетовала она как жертва собственного успеха. – И я зарабатывала их своим трудом. Мне ничего не доставалось просто так».

Брак с Биллом также узаконивал статус Джини. «Я думала, что смогу таким образом откупиться от общества, – признавалась она. – Мы всегда сталкивались с социальным неприятием. Я думала, что если выйду замуж, то часть этого уйдет. Я не помню другой причины, по которой я на все согласилась, – чтобы вернуть детям нормальную жизнь в обществе». Возможно, Билл помог бы ей снова контролировать жизнь семьи в бурный период взросления детей. Став новой «миссис Мастерс», она привнесла бы в жизнь детей мужское участие – настоящее, а не эфемерное, как присутствие музыканта Джорджа Джонсона, эпизодически появлявшегося в их жизни. Она пойдет к алтарю с Биллом Мастерсом и, возможно, тем самым прекратит спекуляции, без которых не обходится ни одно их совместное появление. «Поскольку за нами стелилась дурная слава, я во имя детей решила, что пора бы прекратить эти слухи, – объясняла она. – Я понимала, что не хочу быть его женой. Мы жили очень насыщенной и полной жизнью, и я изо всех сил старалась быть ближе к своим детям. Я уже давно перестала что-либо выбирать, руководствуясь личными потребностями».

Седьмого января 1971 года в доме друзей в Фейетвилле, штат Арканзас, Билл и Джини провели скромную церемонию бракосочетания. Много лет представления Мастерса и Джонсон о человеческой близости блистали на первых полосах газет и телеэкранах Америки. Свадьба двух известных ученых должна была стать сенсацией. Но Джини не хотела делать шумихи из такого личного события. «Мне не нужна свадьба на первой полосе, – настаивала она. – Мне все это надоело». Билл с готовностью согласился. Она вспомнил о знакомом гинекологе, унитарианском священнике из Фейетвилля. Они несколько раз поговорили по телефону и решили проехать 350 миль на юг, в Арканзас, чтобы тихо заключить брак в местном суде. Джини осталась в машине, а Билл отправился к секретарю со всеми необходимыми документами. В здании Билла, которого легко было узнать благодаря постоянным публикациям в СМИ, выследил журналист из Сан-Франциско. Он проверил данные о заключении брака и позвонил в редакцию с удивительной новостью. Джини потом вспоминала: «Мы все же поженились на первой полосе газеты Сан-Франциско!»

Американские СМИ воспринимали их свадьбу как логичный итог получившей широкую огласку саги Мастерса и Джонсон. И хотя некоторые писаки и подчеркивали, что это второй брак Билла и уже третий – Джини, основным публичным посылом было торжество любви. И Билл, и особенно Джини хорошо играли свои роли. «Без него я не знала покоя, – изливала Джини свои чувства газете The Washington Post, внимание которой было не так просто заполучить. – Я жалею лишь о том, что мы не встретились раньше».

В Сент-Луисе их женитьба никого особо не удивила, хотя близких друзей не устраивали простые объяснения. Никто особо не считал Джини коварной разлучницей, равно как и Билла – доктором, который поддался ее чарам в период кризиса среднего возраста. Правда об их союзе была несколько сложнее. К тому времени когда они поженились, даже те, кто сильно не любил Джини – например, Торри Фостер, – понимали, что между ними нет никакой страсти. «Думаю, это был брак по расчету, – говорил Фостер, который уже не был юристом клиники, но еще входил в попечительский совет. – Не похоже, что у них были теплые и близкие супружеские отношения. Скорее, договоренности».

Формально Джини и Билл трудились в клинике на равных, но брак с Биллом не оставил никаких сомнений относительно ее статуса. Если раньше на собраниях совета она говорила мало или просто повторяла замечания Билла персоналу, то теперь она стала выступать как полноправный директор. «Думаю, она поняла, что тоже имеет авторитет, что может больше говорить и больше делать», – вспоминала Линн Стренкофски, сотрудница, отвечавшая за запись пациентов на терапию. Салли Барток, работавшая как ко-терапевт с Биллом и другими мужчинами-консультантами, рассказывала, что Джини давала советы такой же, как она, разведенной матери. «Помню, она говорила: “Пока кольцо не надето на твой палец, считай, что его нет”, – рассказывала Барток, ставшая в браке Салли Тейлор. – Мне кажется, когда