алтарем Шивы. По слухам, за шесть месяцев туристического сезона, с весны до осени, садху получал около 50 тысяч рупий (650 долларов) пожертвований на еду и кров – немалые деньги для человека, ведущего аскетичный образ жизни. Будучи единственным постоянным жителем, Бхиндер стал еще и местом передачи сплетен и новостей от путешествующих по долине.

Рассказ Бхиндера отличался от показаний Равата и Кумара. Он помнил, как Рават с иностранцем проходили мимо его хижины по дороге к озеру Манталай, но отметил, что они не остановились, что было нетипично для группы людей, идущих вверх по склону долины. Несмотря на то что оба садху проживали в непосредственной близости, Бхиндер говорит, что они с Раватом никогда не были знакомы. «Когда я был здесь, он был в Кхеерганге, – сказал мне Бхиндер через переводчика. – Мы даже не обменялись приветствиями». Рават, однако, сказал полиции Куллу во время допроса, что он встретил Кумара в Тунда Бхудж, когда они поняли, что Шетлер не пришел, и провел часть ночи в хижине Бхиндера. Но Бхиндер отрицал эту версию. «Он вообще не задержался у меня во время спуска», «Он просто продолжил идти. Я даже не видел его лица».

Бхиндер был не единственным человеком, который столкнулся с Раватом во время спуска с озера Манталай. Али Хусейн жил в сезонном лагере чуть ниже Тунда Бхудж.

Там, на отдаленных пастбищах долины Парвати, небольшая община пастухов-гуджаров разводила буйволов и продавала молоко и панир в кафе Кхеерганги. Однажды, в первую неделю сентября, Хусейн завершил очередную ежедневную доставку и оставил лошадь, нагруженную пустыми металлическими контейнерами для молока, пастись на лугу. На пути к деревянному лагерю своей семьи, построенному из палок и брезента, что-то привлекло его внимание.

Он узнал Сатнараяна Равата, сидевшего под деревьями среди молодой поросли. Примерно за неделю до этого поздно вечером садху прибыл с носильщиком и иностранным туристом и попросил разрешения переночевать в лагере. Хусейн предложил им прикрепить свой брезент к внешней стороне его палатки. Наступило утро, садху купил немного буйволиного молока, чтобы приготовить чай во время путешествия вверх по долине. Затем троица отправилась дальше к озеру Манталай. Хусейн хорошо помнит иностранного туриста, высокого мужчину с длинной флейтой в руках, которую он использовал как трость: он много раз видел Шетлера в хижине Равата, заходя продать садху молоко.

Однако на этот раз Хусейн удивился, увидев садху одного. Вскоре после этого он заметил, что носильщик пришел и присоединился к нему, а иностранца нигде не было видно. Необычно то, что садху и носильщик не расположились в лагере буйволоводов и не общались с гуджарами, как во время подъема по долине, а сидели на другом конце луга и на другой стороне тропы вдали от всех остальных. Рават и раньше много раз покупал молоко у Хусейна, но ни в тот вечер, ни на следующее утро он этого не сделал. Когда Хусейн вошел в свой лагерь, его невестка сказала, что она встретила Равата на тропе и спросила, где тот «иностранец», который был с ним раньше. В отличие от того, что Рават говорил позже – что Шетлер вернулся к озеру Манталай или что он пропал где-то на тропе, – на этот раз он назвал конкретное место. Показалось, что Рават проигнорировал ее вопрос, но затем его лицо изменилось, и он хрипловато сказал: «Он в Каменной долине».

* * *

Большой зеленый рюкзак Шетлера забрали из хостела Om Shanti в Калге и привезли туда, где Сьюзи остановилась в Манали. Она аккуратно вытаскивала каждый предмет, раскладывая их на белом покрывале у себя в комнате в поисках чего-нибудь, что могло бы дать подсказку. Шетлер мечтал о жизни, полной приключений, которая вдохновила бы других собрать рюкзак и отправиться посмотреть на мир. Это была его мечта. «Он жил этой мечтой, – сказала мне Сьюзи, – и как я теперь скажу, что это было неправильно?» По ее мнению, мотив его вечных поисков был прост. «В конце концов, – говорит Сьюзи, – он искал любви и принятия».

В рюкзаке Шетлера был паспорт ее сына, несколько фотографий для документов и кредитные карточки. В нем была также пара комплектов одежды и небольшая коллекция сувениров, включая бычий рог, который он нашел в лесу возле пещеры в Кхеерганге, пакет с разноцветными молитвенными флажками, которые он купил в Непале, и несколько маленьких мешочков с браслетами из бисера и серебряными амулетами – возможно, подарками. Там же лежала скакалка, которую Шетлер использовал для упражнений в дороге, и набор основных туалетных принадлежностей. Была и водонепроницаемая аптечка, наполненная разнообразными средствами для выживания, включая антисептические кремы, пастилки от простуды, «Имодиум» и таблетки для очистки воды.

В рюкзак были аккуратно уложены несколько документов: глянцевый сертификат о завершении строительства начальной школы Бхакчек, которую Шетлер помогал возводить в Непале той весной, документы на страховку и покупку Shadow, его мотоцикла Royal Enfield, а также сложенный в восемь раз листок бумаги, на котором обнаружилось одностраничное любовное письмо, которое кто-то спрятал в его рюкзаке перед самым отъездом из США. «Как же мне было не влюбиться? – говорилось в письме. – Неважно, приведет ли это к искренней дружбе или любовным отношениям, мне они все равно будут дороги. Я хотела сказать все это лично, но постоянно сомневалась, правильно ли выбрала момент и как ты отреагируешь. По правде говоря, с момента нашей встречи я знала, что в тебе есть что-то другое, и я бы солгала, если бы не сказала, что постоянно думала и надеялась, что ты будешь рядом». Под письмом стояла подпись «Мэнда».

Джонатан Скилс догадался, кто автор, и отправил девушке сообщение в «Фейсбук»[57]. «Это, случайно, не ваша подпись?»

«Да, моя, – ответила Аманда Сансуси, которая тихо следила за поисками в интернете. – Ребята, вы нашли его????»

В рюкзаке Шетлера лежал еще один лист разлинованной бумаги, вырванный из блокнота, на котором он сделал три рисунка наг-чхатри, редкого гималайского растения триллиум. Это растение встречается по всему горному хребту, в лесистой местности на высоте от 2500 метров над уровнем моря до тех мест, где линия деревьев переходит в негостеприимную морену. Его можно узнать по трем листьям и единственному фиолетовому цветку, который распускается в форме звезды. Его корневище вырывают из земли, сушат и используют в аюрведической медицине как болеутоляющее, противовоспалительное средство и афродизиак. Известные свойства наг-чхатри в сочетании с редкостью сделали его очень желанным, и несколько горных штатов Индии запретили сбор и торговлю этим растением.

Но его ценность и лекарственные свойства побуждают многих искать его на высокогорных лугах и в лесах Гималаев.

Шетлер зарисовал растение в трех стадиях роста –