с начальным триллиумом листьев, затем с закрытым бутоном, а потом с распустившимся цветком. Над рисунками он нацарапал своеобразную мантру: «Счастье происходит от свободы и возможности воплощать мечты в реальность».

Глава 15

Шаги

Обнаруженные вещи Шетлера на берегу реки Парвати стали лучом надежды для некоторых членов поисковой группы, вернувшихся в США. Они задавались вопросом, не осталось ли в этом районе новых улик. В конце октября Том МакЭлрой, старый друг Шетлера по Школе следопытов, решил полететь в Индию, чтобы посмотреть, сможет ли он найти какие-либо подсказки о местонахождении или последних передвижениях своего друга с помощью своих навыков. Он знал, что шанс найти что-либо невелик, что самое решающее и эффективное время для следопыта – это первые сорок восемь часов по теплому следу. Как однажды написал его бывший учитель Том Браун-младший, «место, где теряется след, не обязательно совпадает с местом, где он заканчивается», и МакЭлрой хотел увидеть точное место, где след остыл.

Джонатан Скилс заказал еще один вертолет и убедил группу полицейских и сотрудников государственной лаборатории судебной экспертизы отправиться с ним.

Сьюзи присоединилась к поездке. Они снова приземлились на плоском лугу в Тхакур Куане. «Я не чувствовала страха. Я чувствовала умиротворение, – вспоминает она ухабистый полет на вертолете в горы. – Я просто наслаждался великолепием природы, величием красоты». Она осталась на лугу, пока остальные продвигались вниз по реке. Вскоре – прежде чем вода устремится ниже Кхеерганги, где смешается с испаряющейся водой из горячих источников лагеря, прежде чем прорвется через плотину гидроэлектростанции у фруктового сада возле деревни Калга и прежде чем прогрохочет под мостами с молитвенными флагами в Маникаране и Касоле и вырвется из долины, – она пройдет через узкое ущелье Каменной долины.

Скилс повел МакЭлроя и офицеров вниз вдоль реки Парвати. Уже в конце октября наступила зима. Ручьи, которые когда-то впадали в реку, теперь образовали гроздья сосулек и курганы белого льда. Вскоре команда наткнулась на зеленую куртку со склона холма, но, похоже, она пролежала там много месяцев, и позже извлеченная ДНК не соответствовала ДНК ни Шетлера, ни Равата. Некоторые полицейские рыскали по склону холма в поисках улик, но многие большую часть времени фотографировались на фоне гор, а кто-то разводил костер, чтобы согреться.

МакЭлрой прошел по участку, где была найдена флейта-посох Шетлера, и осмотрел место происшествия. Он осмотрел каменный уступ, который сползает к реке, и заметил небольшие кустарники со сломанными и согнутыми ветвями, а также предполагаемое место удара в виде раздавленной растительности на дне. «Что-то тяжелое упало с тропы туда, где была найдена флейта-посох», – подумал он. Однако по прошествии почти двух месяцев с тех пор, как его друг мог находиться в этом районе, было трудно прийти к каким-либо определенным выводам.

Но в одном он был уверен точно: зная, что его друг отлично ориентируется в дикой природе и умеет выживать, МакЭлрой ни на секунду не мог поверить, что Шетлер просто соскользнул с тропы.

«Невозможно было не думать о том, – сказал мне МакЭлрой, – как он вдруг выглянет из-за угла, весь худой и истощенный, и скажет: „Том! Что ты здесь делаешь? Не могу поверить, что ты здесь!“» МакЭлрой вспомнил, как в восемнадцать лет он вызвался ухаживать за территорией Школы следопытов в Нью-Джерси, ночевал в кустах и выживал благодаря своим навыкам. Его родители рассчитывали, что он продержится несколько недель, но недели шли, а их сын не появлялся месяцами. Родители МакЭлроя были на грани того, чтобы обратиться в полицию, когда он нашел телефон-автомат в национальном парке и позвонил домой. Стоя на берегу реки Парвати, глядя на окружающие его вершины, участки альпийских лугов среди пепельно-серых скал, горные перевалы, ведущие к новым землям и новым приключениям, МакЭлрой не мог не представить, как к нему снова выходит его друг, как после походов в зарослях, когда они были подростками. Стоять у мифической реки в Гималаях, прогуливаться по стране орлов, снежных барсов и священных озер – все это казалось вполне достойным для последних известных шагов путешествия его старого друга.

Вернувшись в Тхакур Куан, Сьюзи сидела на берегу реки и смотрела, как вода, пронизанная мелкими частицами отшлифованного временем камня, искрится в солнечном свете. «Пройти по маршруту, по которому проходил мой сын, – это незабываемый опыт, – вспоминает она. – Я понимаю, почему он захотел там побывать: величие Гималаев не поддается описанию». Но в тот день она не просто пыталась понять силы природы, которые притягивали ее сына к этим горам. «Для меня было важно пройти по его стопам, – говорит она. – Я привела его в этот мир. Я должна была побывать там, где он сделал свои последние шаги, и попытаться увидеть то, что видел он». Все эти две суматошные недели, проведенные в Индии, она колебалась между верой в то, что ее сын все еще жив, и попытками заставить себя смириться с тем, что его, возможно, уже нет в живых.

Она подняла взгляд вверх по склону долины, туда, куда хотел отправиться ее сын, и вниз, где были разбросаны его вещи. Она вспомнила цитату специалиста по сравнительной мифологии Джозефа Кэмпбелла, автора книги «Путешествие героя», которая вызвала такой сильный отклик у ее сына: «Говорят, что все мы ищем смысл жизни. Не думаю, что мы ищем именно это. Мне кажется, что мы ищем опыт проживания жизни, чтобы наш жизненный опыт на чисто физическом плане находил отклик в нашей внутренней сущности и реальности, чтобы мы чувствовали восторг от того, что мы живы».

Сьюзи пересекла тринадцать часовых поясов, побывала в стране, о которой и не мечтала, и теперь смотрела на горы, часть самого высокого хребта в мире, и думала о мальчике, который любил забираться как можно выше, а глядя вниз на реку, вспоминала мальчика, который обожал воду. Пока она сидела на плоском камне, а в ушах у нее звучал рев реки, по камням промелькнула тень. Она подняла взгляд. Над ней парила огромная птица, похожая на орла, крылья которой едва шевелились, ловя теплые восходящие потоки и поднимаясь все выше и выше к заснеженным вершинам.

* * *

С наступлением ноября температура по всей долине Парвати начала падать. Туристы бежали из гор в теплые края, а лагерь в Кхеерганге начали разбирать. Этот район, когда-то кишевший туристами и паломниками, барабанным боем и весельем, постепенно превратился в высокогорное пастбище. Поздний муссонный дождь смыл следы тех, кто сюда приходил, и вскоре их должен был покрыть снег. Когда туристы ушли, садху собрали свои немногочисленные пожитки и тоже покинули высокогорье. Они продолжат