– И камни? – деловито уточнил мальчик.

– И камни. Когда-то, миллион лет назад, их не было,потом они появились, стали расти, очень-очень медленно, пройдет еще миллионлет, они состарятся и рассыплются в песок. Это движение, а раз движение –значит, жизнь.

Насчет камней Инна Ильинична вообще-то не была уверена, ноей нужен был наглядный образ.

– Значит, камни тоже живые? – переспросил Андрюша.

– Все живое. И у всего есть свое предназначение, своясудьба. Никто из людей этой судьбы не знает.

– А кто знает?

– Только сама природа, которая это создавала. Но мы неможем у нее спросить, потому что не умеем разговаривать на одном языке с ней.

– Почему не умеем?

– Потому что мы никак не можем выучить этот язык.

– Он что, очень сложный?

– Очень, – твердо произнесла ИннаИльинична. – Невероятно сложный. Есть люди, которым удалось узнать ивыучить отдельные слова, но разговаривать свободно мы на этом языке пока неможем.

– Он труднее английского? – недоверчиво спросилАндрюша.

– На порядки, – машинально ответила она.

– На порядки – это на сколько?

Боже мой, да почему же она все время забывает, чторазговаривает с ребенком? Пришлось отвлечься еще на несколько минут и объяснитьему про «порядки». Как ни странно, мальчик довольно быстро все понял, братьяФилановские давно уже свободно производили все арифметические действия впределах тысячи.

– Так вот, мальчик мой, – Инна Ильинична вернуласьк главной теме обсуждения, – каждый предмет в окружающем нас мире обладаетсобственной жизнью и собственной судьбой. В этой судьбе может быть предусмотрено,что предмет попадет в руки, например, Андрюше Филановскому, то есть тебе, и тыполучишь, таким образом, возможность этим предметом пользоваться, получать отнего удовольствие и извлекать пользу. В судьбе может быть предусмотрено, чточерез некоторое время предмет попадет в руки к другому человеку, и тогда тыутратишь возможность им пользоваться, а другой человек эту возможность получит.Или там будет предусмотрено, что предмет потеряется и долгое время будет лежатьгде-нибудь в укромном уголке, где его никто не найдет и не будет трогать. Апотом он найдется, потому что такая судьба.

– А если я его сломаю?

– Значит, такая судьба. Нет, погоди, – тут жепоправила себя Инна Ильинична, – я не права. Если ты сломаешь илииспортишь предмет случайно, не нарочно, значит, такая у него судьба, потому чтоничего случайного не бывает. Значит, в предмете с самого начала молекулы былитак расположены, что их взаимодействие нарушилось от случайного движения. Таковбыл замысел природы. А вот если ты сломаешь или разобьешь предмет нарочно, тоесть приложишь специальные усилия, чтобы его испортить, то ты поступишь плохо,потому что вмешаешься в ту судьбу, которую природа этому предметупредназначила. Ты меня понимаешь?

– Почти, – прошептал Андрюша, глядя на ИннуИльиничну огромными горящими глазами.

Почти… Смешно! Она сама плохо понимает, что говорит. Этимысли рождались прямо здесь и сейчас, и у нее не было наготове четкихпродуманных формулировок, тем более рассчитанных на шестилетку. Пусть и оченьразвитого, но все-таки ребенка. Что он может понять из ее бессвязного бреда?Она слишком углубилась в материи, пока еще ненужные этому славному малышу. Еговолнует вопрос, на что может распространиться его право собственности, не болеетого. На имя. На внешность. На одежду и книги – нет, ибо они куплены взрослымина заработанные ими деньги. А на найденный прутик? Ей вполне понятно стремлениемальчика расширить диапазон того, о чем можно сказать «МОЕ!» Нет, он несобственник, просто он привык пользоваться определенными понятиями, а Любасвоим категорическим высказыванием выбила у ребенка почву из-под ног. Вместотого чтобы объяснить племянникам, что слово «мое» нужно для того, чтобыотличать свое и чужое, и своим можно пользоваться, а чужое брать нельзя, онаперевела это в плоскость отношений собственности. Мальчишку мучает, что у негонет ничего своего, а Инна Ильинична забивает ему голову философией весьмасомнительного толка.

– Давай подведем итог, – решительно сказалаона. – У каждого человека своя судьба. И у каждого предмета в нашем миретоже есть своя судьба. Судьба – это линия, дорога, по которой мы движемся. Этопонятно?

– Понятно.

– Если две линии в какой-то момент пересекаются, то чтопроисходит? – в ней проснулся преподаватель.

– Точка пересечения, – бодро ответил Андрюша.

Значит, основы планиметрии Люба уже успела им дать. Ай дамолодец!

– А если подумать?

– Ну… если пересекаются линии у двух людей, то… онивстречаются, да?

– Умница! Конечно, они встречаются. А потом чтопроисходит?

– Не знаю, – растерянно сказал мальчик.

– А ты подумай. У тебя же есть прутик, начерти им наземле две пересекающиеся линии и скажи мне, что будет дальше.

Андрюша послушно нарисовал косой крестик и долго смотрел нанего.

– Получается, что люди сначала встретятся, а потом…развстретятся.

– Разойдутся, – подсказала Инна Ильинична. –И пойдут дальше каждый своей дорогой. А теперь представь себе, что одна линия –это судьба человека, а другая – судьба вещи, предмета. Что получилось?

На этот раз ответ последовал быстрее:

– Получилось, что человек нашел предмет, а потом егопотерял.

– Или отдал, подарил, сломал, выбросил заненадобностью, продал. Вариантов очень много. Суть в том, что все люди ипредметы идут своей дорогой и живут собственной жизнью, то встречаясь друг сдругом, то расходясь. Вот ты сегодня встретился с прутиком, значит, ваши дорогипересеклись, потом ты его выбросишь или потеряешь, и это будет означать, чтоваши дороги разошлись.

– А если не потеряю? Если я его унесу домой и положупод подушку, чтобы он никуда не делся? И он будет лежать там всю жизнь? Этозначит, что наши дороги всю жизнь будут вместе?

– Вряд ли, – улыбнулась Инна Ильинична. – Умолекул, из которых состоит прутик, другие законы, не такие, как у молекул, из которыхсостоишь ты сам. Согласно этим законам прутик через некоторое время иливысохнет окончательно и превратится в труху, или сгниет. Его дорога уйдет вдругую сторону. Он не будет вместе с тобой всю твою жизнь.

– А если я поменяю закон?

– Это невозможно, Андрюшенька. Ты не можешь менятьчужую судьбу так, как тебе удобно.

– Почему?

Действительно, почему? Еще полгода назад она была убеждена,что есть законы сосуществования людей в браке, и согласно этим законам жизньсупругов может протекать так-то и так-то, а вот так – не может ни при какихобстоятельствах. Выяснилось, что никаких законов нет, и годами устоявшийсяспособ сосуществования двух людей может изогнуться немыслимой петлей и выкинутьэдакий кульбитец. Поступок ее мужа изменил судьбу Инны Ильиничны, ее дочери изятя. Впрочем, откуда ей знать, быть может, как раз такая судьба и была импредначертана, и все закономерно, все так, как там, наверху, и планировалось, аее муж оказался всего лишь инструментом в руках судьбы, при помощи которого тричеловека вышли на предназначенную им дорогу.