Видать, дела плохи, что командование решило послать против блинков стажёров. Хотя, если отбросить возраст, все мы – профессиональные пилоты высшей категории, с опытом ведения боевых действий и огромным резервом. Чего нас на борту мурыжить, когда снаружи жарко.

Сердце забилось тяжелее, внутри всё аж загорелось – скорее бы.

– Бегу уже, ждите.

Не прошло и трёх минут, как в муравейник ангара влетел взъерошенный невысокий парень в наскоро надетом лётном комбинезоне с лейтенантскими знаками отличия. Да так и застыл от изумления.

Разметка палубы разительно изменилась. Дополнительные шесть машин, хищных, вытянутых, увешанных внешними боевыми модулями, потеснили ставшие такими родными «терминусы». Вот забавно – «беркута», значит, принять на борт невозможно, а как сразу шестёрку истребителей припарковать – всегда пожалуйста.

– Привет, – произнёс я, подбежав к ребятами, – когда вылет и какой «персей» мне достаётся?

– Лейтенант, – холодный голос Антонины Сергеевны, не замеченной, поскольку стояла она спиной, да ещё сбоку, окружённая старшими пилотами, заставил остановиться и вытянуться, – позвольте поинтересоваться, а какой у вас налёт на «персеях»?

Блин! Точно, я должен совершить как минимум девять реальных вылетов общей продолжительностью двенадцать часов для получения допуска. А в Академии машины этого класса эксплуатировались старшекурсниками, потом этот спецкурс, чтоб ему пропасть. Нет у меня нужных часов, неоткуда им взяться. Эх, а Мишка и Маринка-то наверняка налетали их в прошлый раз, пока я ворон в лабораториях считал.

– В связи с отсутствием у вас достаточного для боевого вылета опыта, «персея» вы не получите, – выждав театральную паузу, эта садистка продолжила всё тем же снежным тоном: – поэтому принято решение сформировать из вас троих отдельное усиленное звено «терминусов».

Глупая улыбка сама собой расплылась по физиономии. Но я нашёл в себе силы задавить её формирование и ответить, как положено, включившись в хоровой возглас друзей:

– Будет исполнено!

Скептически нас оглядев, Антонина Сергеевна предупредила, что если мы повредим её машины, назад лучше не возвращаться, после чего сменила гнев на милость, перебросила план миссии на браслеты и кратко поведала о ситуации за бортом.

– Итак. В поясе Галлада к настоящему моменту сосредоточено до пятисот бортов противника. Им противостоят силы патруля, охрана частных промышленных объектов и флотские подразделения общей численностью двести восемьдесят машин. Блинки имеют преимущество в свободе манёвра, поскольку могут не обращать внимания на астероиды, выныривая в пустых областях. Не пытайтесь их преследовать – накинутся кучей и уничтожат.

Зажёгся экран, высветив объёмную схему прилегающих к перерабатывающему комплексу объектов.

– Сфера радиусом шестьсот километров надёжно закрыта стабилизаторами «Ломоносова». Ваша задача – осуществление эскорта стационарных объектов в безопасную зону. Повторяю. Не следует стараться уничтожить все силы врага. Главное – обеспечить безопасность промышленных комплексов. Это ясно?

– Так точно, – нестройно подтвердил хор голосов.

– По мере истощения резерва совершаете посадку на ближайший оборудованный носитель, восстанавливаетесь и действуете в соответствии с тактическими указаниями. Никаких геройств – вы защищаете сложную и дорогостоящую технику, нужную Новороссии. Уяснили?

Убедившись, что непонятливых нет, Антонина Семёновна ещё раз посмотрела на каждого, вздохнула и отдала приказ:

– По машинам, к вылету.

Кресло с готовностью принимает в объятия пилота в белоснежном костюме. Я чувствую в кабине неповторимый запах, дразнящий, свежий. Высокоэнергетические системы штурмовика вырабатывают малую толику озона. Конечно, газ фильтруется и поступает в систему регенерации, но запах грозовых туч остаётся. И мне это нравится. Боевая машина так и должна пахнуть – стремительной, разящей молнией.

Объединяемся в единое информационное поле. Всё, как тогда, сразу после прибытия на крейсер. Те же машины, похожее поле астероидов. Только враги сегодня кругом настоящие, но и мы далеко не те стажёры-первокурсники. Мы теперь другие.

Взлёт. Гравитационное кольцо стартового комплекса придаёт начальное ускорение штурмовику, выплюнув аппарат в космос. Если бы не компенсаторы, подобный старт точно окончился бы гибелью пилота, но я и бровью не повёл – каждая деталь «терминуса» буквально поёт от радости погружения в стихию, чуждую человеку, но такую родную для звёздной птицы. Какие могут быть неполадки?

Михаил как обычно занимает позицию в арьергарде треугольного построения. Он – тактик. Его задача – следить за обстановкой, осуществлять связь, вырабатывать маршрут и реагировать на изменения вокруг нас. Ну а мы с Маришкой будем стрелять.

Вообще, существуют десятки стратегий боевого взаимодействия. Звено может быть полностью атакующим, когда пилоты синхронно бьют в одного противника, стараясь пересилить возможности его защиты и манёвра. Но куда чаще один из напарников прикрывает ведомого, который, не отвлекаясь на защиту, ведёт бой.

Тройки встречаются редко. Но тут всё в полном порядке – мы давно с ребятами стали одной командой. Опыт, полученный до Академии, прекрасно вписался в схему обучения. И если считать Звёздную начальной школой, то всего лишь полгода в среде мастеров с «Ломоносова» стали для нас чуть ли не университетом. Если присовокупить совместные учения и тренировочные схватки с Ар-Ва-Кор, никогда не отказывающихся от хорошего поединка на просторе… Наше трио вполне может сейчас уделать любого пилота, и я вовсе не уверен, что Джон Дэвор против нас выстоит. Хотя какие сегодня дуэли, нам вот-вот устроят проверку по самому высшему разряду.

Звезда Новороссии неподвижно висит в пустоте позади. Её свет отражался на миллионах астероидов, искрами, где яркими, а где вовсе похожими на пыль, соткавших неповторимый узор второго Млечного Пути. По мере приближения становятся заметны короткие вспышки, перечерчивающие звёздный фон. Жёлто-оранжевые, голубые, зелёные. Они наводят на мысли о танце светлячков, виденном мною на Курии. Эх, как бы мне хотелось всю жизнь наблюдать за вальсом живых фонариков, кружащихся в вышине. Уж они точно знают, что такое мир. Жаль, разумные каждый раз об этом забывают.

Включая пилотов «Кречета», нас сорок восемь. Боевые машины ни на метр не отклоняются от выбранной траектории, держа курс на платформу «Криотранс» – уникальную производственную лабораторию, создающую заготовки для производства энергоячеек. В системе имелось всего два производственных комплекса подобного класса, но если вторая, расположенная на Курии, в основном обеспечивала гражданские потребности, то «Криотранс» специализировалась на многослойных цезий-алмазах – единственно подходящих для преобразования в кристаллы третьего типа. Потерять лабораторию означало надолго оказаться в зависимости от импорта извне.

Командование над смешанной группой принял Лев Петрович. Согласно плану, более тяжёлые штурмовики атакуют блинков в лоб, продавливают кольцо крутящихся вокруг станции кораблей противника. «Персеи» в это же время начнут охоту за малыми группами, истощая резервы врага и вынуждая того распылять силы.