Отправив в заточение семью вчерашней правительницы Империи, Елизавета милостиво обошлась с Долгорукими – жертвами ее покойной тетки. Елизавета была крестницей фельдмаршала Василия Долгорукого, а в дни своей пылкой юности любовницей несчастного Ивана Долгорукого, погибшего в муках на эшафоте. Ее Величество наконец-то сообщила Наталье Долгорукой правду о страшной кончине ее мужа и помогла ей устроить судьбу детей.

После чего Наталья Долгорукая смогла осуществить свою последнюю мечту. В Киевском Фроловом женском монастыре она постриглась под именем монахини Нектарии. Уже будучи монахиней, она написала знаменитые «Записки» о своей судьбе – о женщине, которая пожертвовала всем, исполняя супружеский долг. «Кто даст голове моей воздуху и глазам моим слезы. Нет сил ни плакать, ни дышать», – скажет она, вспоминая свою жизнь. В 1767 году, закончив свое повествование, Наталья бросила в реку обручальное кольцо и приняла схиму. Проводя время в непрестанной молитве, умрет схимницей самая красивая женщина России. Впоследствии, отправляясь в сибирскую ссылку к мужьям, жены декабристов вспоминали о Наталье Долгорукой…

Переменилась судьба и другой Долгорукой – Екатерины, невесты Петра Второго. Почти три года провела Екатерина Долгорукая в заточении в монастыре. И вот на престол вступила Елизавета. В монастырь тотчас поскакал курьер из Петербурга с приказом об ее освобождении. Вслед за курьером приехали экипажи с одеждой и слугами.

В Петербурге ее встретили освобожденные братья, ныне гвардейские офицеры, и сестра, ставшая фрейлиной новой Императрицы. Она попала в объятия дяди Василия. Ему вернули звание фельдмаршала, и он вновь стал президентом Военной коллегии. Княжна Екатерина тотчас отправилась в Новгород, где на месте могилы казненных родственников заложила церковь Святого Николая.

Елизавета пожаловала ее во фрейлины, но… Императрицу беспокоил негласный титул княжны – «Царская Невеста». Екатерину Долгорукую уговорили выйти замуж за генерал-поручика Александра Брюса – племянника знаменитого сподвижника Петра. Надменная, властная, все еще красавица, Екатерина третировала бедного супруга. Впрочем, жила она в браке недолго. Лишения и ссылка сделали свое дело. На второй год замужества, зимой, она простудилась, заболела и умерла. Перед смертью приказала сжечь все свои платья – чтобы никто не посмел носить одежду Государыни-невесты.

Были осыпаны благодеяниями все участники революции 1741 года. «Они получили больше, чем могли представить в самых сладких снах», – завистливо писал современник.

Мотовка Елизавета умела тратить и награждать. Так что деятели переворота были осыпаны деньгами и должностями. Офицерам и солдатам выдали наградные – треть годового жалованья. Гренадерская рота, свершившая переворот, стала называться «лейб-компанией» и считалась отныне «личной ротой Императрицы», этакой супергвардией в гвардии. Все лейб-компанцы получили дворянство, их гербы украсила надпись: «За верность и ревность». Они были награждены деревнями с крепостными, отнятыми у сосланных вельмож. Ежегодно Елизавета отмечала вместе с лейб-компанцами годовщину переворота.

Осыпаны благодеяниями и руководители переворота. Хирург Лесток стал графом, личным советником Ее Величества, первым лейб-медиком Империи, директором Медицинской коллегии и обладателем пожизненной пенсии… Михаил Воронцов, Александр и Петр Шуваловы и, конечно, Алексей Разумовский проснулись камергерами и кавалерами ордена Святого Андрея Первозванного. Крещеный немецкий еврей Грюнштейн получил вместе с другими лейб-гвардейцами деревни с двумя тысячами душ, пенсию и дворянство. При том, что богобоязненная Елизавета смертельно боялась евреев, как многие провинциальные русские помещицы. Даже в XIX веке мать героя знаменитого романа Тургенева «Отцы и дети» была уверена, что все евреи имеют красное пятнышко на теле – за то, что пролили кровь Христа.

Елизавета свято верила, будто преследование евреев угодно Господу. Когда ей пытались объяснить, как важен еврейский капитал при скудной казне и ее огромных тратах на роскошь, она произнесла слова, ставшие паролем русских антисемитов: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли». Елизавета поспешила повторить указ своей матери от 2 декабря 1742 года – о высылке всех евреев из пределов Империи (при этом нажитое несчастными – золотые и серебряные деньги – заботливо отбиралось).

Евреям крещеным или пожелавшим креститься было дозволено жить в пределах Империи, но велено «вон их из государства уже не выпускать…». Боялась, что, крестившись и получив прибыль в России, они вернутся в иудейство за границей… Липман и все евреи «мужска и женского пола из Немецкой слободы» покинули Россию…

Вступив на престол, наша Венера, конечно, не забыла любовников «Лизкиной юности», она щедро их наградила. Велела отыскать гвардейца Алексея Шубина. Его с трудом нашли на Камчатке. Он не знал о триумфе возлюбленной. Услышав, что его ищут, «Свет Алешенька» испугался – не для пытки ли в Тайной канцелярии? Не хотят ли чего выведать о его возлюбленной? Так затаился, что с трудом нашли удалого семеновца. Она наградила постаревшего Шубина генеральским чином и орденом Святого Александра Невского. Получил он и придворное звание камергера…

Постаревшие великаны Нарышкин, Лялин, Возжанский и Ермолай Скворцов награждены деревнями и крепостными. И также стали камергерами и кавалерами ордена Святого Алекандра Невского за те же галантные заслуги. Но на этом общение вчерашних любовников со вчерашней Лизанькой и закончилось. Все они будут жить безбедно, но незаметно. Они должны были понять: «красотка Лизанька» навсегда осталась в прошлом, как и их встречи с нею. И они поняли: получив награды, исчезли для истории. Только первый ее любовник Александр Бутурлин сделает блестящую карьеру – станет генерал-фельдмаршалом и будет часто появляться при дворе Императрицы Елизаветы Петровны…

Итак, «красотка Лизанька» навсегда осталась в прошлом. У Императрицы Елизаветы началась совсем другая жизнь. Раньше у нее были Любовники, сейчас – Любовь. В ее сердце царил один – все тот же Алексей Разумовский. Она осыпала его наградами. Он – камергер, подполковник Конногвардейского полка, владелец поместий с тысячами крепостных, в том числе – конфискованных у Миниха и Остермана. Она сделала его графом Священной Римской Империи.

Но, осыпанный благодеяниями – орденами и титулами, Алексей Разумовский совершенно не вмешивался ни в управление страной, ни в дрязги двора, ни в политику… Его истинная власть начиналась ночью и заканчивалась утром. Злоязычный двор звал его «Ночным Императором». Но звал ласково – двор полюбил фаворита. Придворные обожали играть с ним в карты. Этот вчерашний бедняк совершенно равнодушно относился к выигрышам и вообще к деньгам. Он позволял придворным плутовать во время игры, воровать его золотые монеты, валявшиеся на столе.

Типичный эпизод, описанный современником – воспитателем Царевича Павла Петровича С. А. Порошиным: играя с графом в карты, князь Одоевский (чей род шел от Рюрика), наживался на его беспечности – «за князем Иваном Васильевичем один раз подметили, что тысячи полторы в шляпе перетаскал и в сенях отдавал слуге своему».