Шрам на руке снова начал зудеть, словно напоминая, чем моё самобичевание может закончиться.Когда я спросила у Ширяева, с чем связан зуд и как его убрать, то он, посмотрев на руку, лишь сказал, что это психосоматика, и это не к нему, а к Юлии Константиновне.Наверное, мне всё же придётся решиться и снова набрать её номер, пока не стало всё ещё хуже.

На следующий день я взяла себя в руки и всё же записалась на приём к психотерапевту. Уже выходя из клиники, столкнулась с Настей, женой Андрея. Настя была невысокой, длинноволосой брюнеткой с очень ярким характером.Позитивная, светлая, с огромным запасом жизненной энергии, и сейчас рядом с ней я, как никогда, ощущала себя сморщенным сухофруктом, неспособным ни на что конструктивное в этой жизни. Она же, поглаживая то поясницу, то свой уже довольно внушительный живот, утащила меня в кафе через дорогу и, глядя на моё упадническое настроение, старалась меня взбодрить, рассказывая всякие нелепости.

− Так, я тут, видимо, зря стараюсь, и всё намного серьёзней обычной осеней хандры, – она откинулась на спинку дивана, и всё веселье во взгляде тут же сменилось полной серьёзностью и готовностью выслушать. − Рассказывай.

− Да нечего рассказывать.

− И поэтому на твоей очаровательной мордашке грусть и тоска. Ладно, не хочешь − не говори.В душу не лезу, но если что, я всегда выслушаю. Мне сейчас всё равно заняться нечем. Слоняюсь, как гусыня, уже неделю из угла в угол, периодически до Андрея до*бываюсь или по магазинам хожу. Единственное развлечение. Поэтому готова подработать психотерапевтом. Правда, с меня он ещё тот, своеобразный, в общем, – и я впервые за весь разговор искренне улыбнулась. Наверное, эта искренность, с которой она протягивала свою руку помощи, сделала своё дело, и я опустив взгляд, произнесла то, что травило меня изнутри.

− Я забеременеть не могу. Уже третий год. И каждый раз, когда случается задержка даже в пару дней, для меня это… В общем, потом разочарование очень болезненное. На днях вот снова, и я уже не справляюсь.Я не могу видеть надежду в глазах Демида.Я даже перестала уже ему об этом говорить, потому что… − ком в горле спазмом перекрыл дыхание, и я отвела в сторону взгляд, борясь с собой и подступившей болью, сковавшей грудную клетку.Настя, пододвинувшись ближе, протянула через маленький стол руки и сжала мою ладонь в немой, но такой необходимой поддержке. Молча, не говоря ни слова, давая мне время взять себя в руки. – Я ушла сейчас полностью в самообесценивание и чувство вины, поэтому сегодня записалась к Юлии Константиновне. Это сложно понять обычному человеку, но я боюсь снова обнаружить себя в ванне с лезвием в руках и боюсь, что Демид мне этого больше не простит.

− Вик, я, конечно, могу сейчас набросать пуха в виде общих фраз поддержки, и сказать, что, конечно же, всё будет хорошо, но это было бы не очень искренне с моей стороны. Я думаю, ты правильно сделала, что обратилась сейчас за помощью. А ещё вам надо с Дёмой собраться и улететь куда-нибудь к морю.Отдохнуть, выбросить все мысли из головы, переключиться, взять некий таймаут. Я знаю несколько историй, когда именно это и помогало.

− Демид тоже говорит о том, что не надо зацикливаться, но с моим анамнезом это оказалось сложно сделать.

− Он прав. И выбрось эту х*рню из головы. Анамнез, х*ямнез. Ты нормальная, обычная баба. Просто тараканы в голове устроили хеллуин, – я рассмеялась. С ней невозможно было не улыбаться, она и мёртвого развеселит, если поставить такую задачу. – Давайте, заказывайте себе путевки, а в выходные ждём вас в гости. И не груснячить, поняла? Пообещай.

− Обещаю.

− А пободрей.

− Обещаю, – повторила уже с улыбкой.

− Вот и молодец. А если снова накроет, звони мне. Я поматерюсь немного, и тебя отпустит, обещаю. Это почему-то почти на всех срабатывает. Сила русского слова, блин.

***

−Дём, а поехали к морю. Устроим небольшой отпуск, – спустя неделю после нашего разговора с Настей я произнесла это.Произнесла внезапно, невпопад к теме нашего разговора за ужином, и Демид, оторвав свой взгляд от телефона, в котором переписывался с Петром, уставился на меня с удивлением.

− Вик, у меня сейчас…

− Я не вывожу, Дём, совсем, – оборвала, не дав закончить фразу. − Я к Юлии Константиновне записалась. Уже неделю хожу.Я в клинике твоей матери снова была.По анализам всё в порядке.Я ей в глаза уже смотреть не могу, я тебе в глаза смотреть не могу. Дём… − произнесла на одном дыхании, с силой сжав в замок дрожащиена коленях руки.

− Ч-ш-ш, – он присел передо мной на корточки, расцепив мои пальцы, сжал их в своих ладонях.

− Вик, посмотри на меня.Я же не давлю на тебя.Мне неважно, будут у нас дети или нет.Слышишь меня? Я не перестану тебя любить в любом случае. Если это так важно для тебя, давай усыновим кого-нибудь. Возьмём совсем кроху или постарше. Вик?

− Поехали к морю, как тогда, после свадьбы. Пожалуйста.

− Неделю.Дай мне неделю, я на работе всё утрясу, – я кивнула, сжав веки в попытке сдержать подступающие слёзы, а он, подхватив меня на руки, понёс в спальню и, уложив в кровать, словно ребенка, лёг рядом.

***

− Вот это вы отдохнули. Нихр*на себе, какой загар, − выдала Настя, открыв нам дверь и пропуская в квартиру.− Ширяев, я тоже так хочу,– эмоционально крикнула Андрею.

− Вот родишь, и полетим, – отозвался тот, выходя из комнаты. – Привет!

− Привет!

− Вы когда прилетели?

− Вчера ночью.Решили сразу по гостям, кто-то же просил вискаря заморского, – насмешливо отозвался Демид, отвечая на рукопожатие.

Пока мужчины удалились на лоджию покурить, мы осели на кухне с чаем.

− Как настроение?

− Лучше. Намного.

− Уже хорошо. Глазки вон заблестели.

− Ты была права.Надо было переключиться.А ещё мы много разговаривали об этом с Дёмой.

− Вот видишь, всё, что не происходит − всё к лучшему.

− Не знаю, к лучшему или нет, но я как-то смирилась.Будь что будет.Вот сейчас опять задержка.Уже даже тесты не покупаю, просто спокойно жду, знаю, что красные гости, приходящие каждый месяц, просто придут с опозданием.

Вечер в компании Андрея и Насти был тёплым, добрым и насыщенным шутками.Уезжали мы от них с хорошим и позитивным настроением, а через два дня на телефон пришло сообщение от Насти с текстом «девочка 3600». Я с радостью и воодушевлением побежала по магазинам за подарками для новорождённой.Если мне не дано иметь своего ребенка, то оторвусь на чужих.Буду той самой тёткой, которая бесконечно балует всю ребятню. На душе стало вдруг как-то легко и спокойно, а мысль показалась очень приятной.

***

− Уснула? – спросила я шёпотом, когда Настя чуть ли не на цыпочках вошла на кухню, закрывая раздвижную дверь.