Шарик остановился. Ожидая исхода, Анри с удивлением заметил, что с силой сжимает в руке одну из фишек.

— Vingt et un, rouge[55].

Голос крупье вновь звучал совершенно бесстрастно. Настолько бесстрастно, что в первое мгновение Анри даже не осознал, что произошло. Но только в первое мгновение.

— Merde![56] — непроизвольно вырвалось у него.

Двадцать один! То самое число, на которое он ставил четырежды подряд. И стоило ему снять свою ставку, как оно тут же выпадает!

— Merde! — повторил Анри.

— Excuze-moi, monsieur[57], — сказал крупье.

— Не говорите глупостей, — в сердцах бросил Анри. — Вы-то тут при чем?

На фоне происшедшего он даже не очень расстроился тому, что красное сыграло четвертый раз подряд. В конце концов, теперь вероятность выпадения черного становится просто огромной, а у него вполне достаточно денег, чтобы еще дважды удваивать ставку. И каждый раз — с шансом закончить все одним махом.

Анри испытывал только раздражение. И желание как можно быстрее возобновить игру.

— Запускайте колесо, Поль, — сказал он, ставя пять стофранковых фишек на когда-то любимое им черное, которое только что так подвело его.

Шарик в очередной раз начал свой путь по желобу.

Анри взглянул на крупье, но тот на сей раз сосредоточенно смотрел на крутящееся колесо.

— Простите, Поль. Я, кажется, был слишком резок.

— Никаких проблем, мсье, — покачал головой крупье и тут же добавил: — Rien ne va plus.

Шарик остановился. По выражению глаз Поля Анри попытался угадать результат, но ничего не получилось. Тот по-прежнему смотрел на колесо. Впрочем, когда он отвел от него глаза, Анри опять не смог ничего понять. До тех пор, пока крупье не произнес:

— Douze, rouge[58].

Красное выпало в пятый раз подряд!

Анри разом проиграл пятьсот франков. Теперь у него оставалось немногим больше тысячи. И как раз тысячу ему следовало поставить на черное в следующем спине.

Конечно, можно было поменять тактику и вновь начать с маленьких ставок. Но разве он простит себе такое малодушие, если в следующий раз выпадет черное? А оно должно, просто обязано выпасть! Шесть красных номеров подряд — это невероятно!

Не давая себе времени на раздумья, Анри решительно сгреб все оставшиеся перед ним на столе разноцветные фишки, оставив лишь один зеленый кружок, и двинул эту кучу на поле с черным ромбом.

— Votre mise?[59] — переспросил крупье.

Фишки лежали неровно, налезая на края поля, и он обязан был уточнить, действительно ли Анри решил поставить тысячу франков на черный цвет.

— Черное, — подтвердил Анри. — Тысяча франков на черное.

Поль посмотрел на него. Кажется, он хотел что-то спросить, но не решался.

Впрочем, Анри сейчас менее всего был расположен к беседе. Он хотел лишь одного — поскорее узнать, какую ячейку выберет проклятый шарик на этот раз?

— Ставки сделаны, — нетерпеливо бросил он.

— Rien ne va plus, — подтвердил крупье.

Против правил рулетки он произнес традиционную фразу еще до того, как бросил шарик на желоб колеса. Но Анри не обратил на это внимания. Разве что буквальный смысл этих слов неприятно подействовал на него. Действительно, ставок больше нет.

Шарик резко ударился о ребро ячейки, несколько раз прыгнул и затих.

Наступила тишина.

И в этой тишине раздался голос Поля. Фраза, которую он произнес, была необычно короткой. Собственно говоря, это была не фраза. Всего лишь одно слово. Короткое слов из четырех букв.

— Zero.

Зеро. Единственное число, не имеющее цвета. Число, при выпадении которого проигрывают все ставки, кроме одной. Той, что сделана на зеро.

В то время как лопатка Поля уносила прочь солидную кучку разноцветных фишек, Анри ошеломленно смотрел на одинокий кружок, оставшийся перед ним.

Он проиграл. Это конец. У него осталось только десять франков. Десять франков, которые даже нельзя поставить «на цвет» — только на число. Слишком мала сумма. Договориться с Дитером? Анри представил, как вытаращатся его глаза, когда президент преуспевающего женевского банка попросит разрешения понизить минимальную ставку на равные шансы до десяти франков. Невозможно. Все, что угодно, но не позор. Да и зачем? Пытаться выиграть тысячу, ставя десятку «на равные шансы»? Смешно.

Итак, ему остается только одно. Накрыть последней фишкой одно из тридцати семи чисел рулеточного поля. Если повезет, он получит триста пятьдесят франков. Если повезет. Вероятность такого события — менее трех процентов. Так есть ли смысл продолжать? Не будет ли более достойным оставить эту последнюю фишку крупье в знак благодарности за услуги и спокойно вернуться в отель. А там… Там уже все готово. Нужно только лечь в постель, взять в руку стакан и…

Анри положил руку на край стола, готовясь встать с табурета, и — остался сидеть. Он почувствовал, как на лбу у него выступил пот.

«Кажется, тебе уже не хочется умирать, старина? Но разве менее суток тому назад ты не считал свое дальнейшее существование бессмысленным? И разве ты пришел сюда не для того, чтобы спросить судьбу: правильно ли твое решение? Ответ получен. Так признай это».

Крупье решился побеспокоить его легким покашливанием.

— Простите, мсье, вы будете продолжать игру или…

— Минуту.

Да. Сейчас он уйдет. Надо лишь привести себя в порядок. Доставая платок, Анри почувствовал, как что-то выпало у него из кармана. Он посмотрел под ноги. На полу у ножки табурета лежала желтая фишка. Его счастливая фишка. Талисман, взятый когда-то давным-давно на счастье в этом самом казино после крупного выигрыша.

Внезапно в голову Анри пришла мысль. А что, если сыграть на нее? Впрочем, прошло столько лет. Наверняка эти фишки давно вышли из оборота.

Он наклонился, поднял фишку и протянул ее крупье.

— Я могу на это сыграть?

Крупье взял фишку, повертел в руках и вернул Анри.

— Конечно, мсье. Это пятьдесят франков.

Пятьдесят франков. Значит, теперь он снова может играть «на цвет». Появляется шанс постепенно выкарабкаться. Но Анри уже знал, что не станет так поступать. Провести за столом еще час или больше — на это у него просто не хватит сил.

«Спасти в нынешней ситуации может только чудо. Так поставим на чудо. В конце концов, зря, что ли, я столько лет таскал в кармане счастливую фишку?»

Анри, почти не глядя на поле, решительным движением, словно боясь передумать, бросил свой талисман на выбранное число и тут же отвел от него взгляд. Число было двадцать один. Двадцать первое марта. Самый счастливый день в его жизни.

Немного подумав, Анри щелчком указательного пальца направил в сторону крупье оставшуюся десятку.

— Туда же.

Он