на похоронах мне очень не понравилось. — Мишель пристально посмотрел на друга. — А сейчас оно нравится мне еще меньше.

Анри отвел глаза. Неужели его мысли можно так легко прочитать по лицу?

— Вот как? — Он постарался скрыть прорвавшиеся нотки раздражения. Старина Мишель всегда был очень заботлив, но сейчас его забота некстати. — И какое же лицо ты надеялся увидеть у человека, похоронившего жену?

Анри прошел в комнату, открыл бар и достал бутылку виски. Сам он терпеть не мог это зелье, но Мишель питал к нему определенное пристрастие.

— Лицо человека, похоронившего жену, — ответил Мишель. — Но не лицо человека, собирающегося на собственные похороны.

Анри повернулся, так и не донеся бутылку до стакана. Как, черт побери, он догадался?

— Значит, это правда? — Мишель продолжал буравить его глазами.

— О чем ты? — запоздало спросил Анри.

Мишель покачал головой.

— Ты мог иногда обмануть Анну, но скрыть хоть что-нибудь от меня тебе никогда не удавалось… И что же ты выбрал? Оружия, насколько я знаю, у тебя нет. Тогда что? Петля? Или бритва? Во всяком случае, прыгать с ратушной башни ты не собираешься, иначе зачем было возвращаться домой.

Анри вспыхнул.

— Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?

Мишель пожал плечами.

— Возможно, пытаюсь привести тебя в чувство.

— Я в этом не нуждаюсь. И, раз уж мы начали вспоминать основы наших взаимоотношений, вспомни-ка сам: хоть раз тебе удавалось в чем-то меня переубедить?

— А кто сказал, что я пытаюсь тебя переубедить?

Смысл сказанных слов не сразу дошел до Анри.

— Разве…

— Ни в коем случае, — перебил Мишель. — Это твоя жизнь, и ты вправе распорядиться ею по своему усмотрению. Я вовсе не собираюсь хватать тебя за ноги и умолять передумать. Но я, по крайней мере, имею право высказаться, если вижу, что мой лучший друг намерен совершить большую глупость. Кстати, действительно, как ты намерен все устроить? Ты уже выбрал способ?

Деловитость избранного Мишелем тона сбила Анри с толку. Если бы он услышал в его голосе хоть ноту насмешки… Но речь Мишеля звучала совершенно обыденно, словно они обсуждали не тему его самоубийства, а очередную финансовую операцию.

Чтобы скрыть замешательство, он вновь повернулся к бару, плеснул в стакан виски и, немного подумав, проделал аналогичную операцию со вторым стаканом.

Мишель с видимым удовольствием отхлебнул золотистый напиток. Он не повторял свой вопрос и вообще вел себя так, словно между ними еще не было никакого разговора.

Анри тоже пригубил свой стакан. Боже, какая гадость! А впрочем, оно и к лучшему — вкус снотворного в этом пойле будет незаметен.

— Снотворное. Я угадал?

Анри повернулся к дивану.

— Почему ты не работаешь в криминальной полиции? С такими способностями ты давно бы стал комиссаром.

Мишель ухмыльнулся.

— Меня вполне устраивает пост начальника службы безопасности твоего банка.

Он сделал еще один глоток и вновь не удержался от того, чтобы посмаковать напиток.

— Итак, Анри Ренье находят мертвым в собственной постели наутро после похорон безвременно ушедшей жены. Что ж, вполне достойно. Если из полиции не просочится информация, у журналистов будет повод сочинить красивую историю о двоих, которые умерли в один день. Почти.

Анри отрицательно кивнул.

— Не здесь.

— Не здесь?

— В Монтрë.

— Где? — на этот раз Мишель, кажется, был удивлен. Но тут же в его глазах мелькнуло понимание: — Ах, да. Монтрë. Конечно…

Именно в Монтрë Анри впервые увидел Анну. Они с Мишелем приехали на этот фешенебельный курорт на берегу Женевского озера развеяться после удачной сделки. Анри помнил тот день до мелочей. Помнил лицо портье, который принимал у него ключ. Помнил его предупредительный взгляд, обращенный куда-то в сторону. Помнил, как инстинктивно обернулся — как раз в тот момент, когда Анна спросила: «У вас есть свободные номера?» Помнил, как бесцеремонно уставился на нее, не в силах отвести глаз. Помнил все, что было дальше. Весь этот день и двадцать лет счастья, последовавшие за ним.

— Значит, в Монтрë, — фраза Мишеля вернула его в реальность. — И, конечно, «Палас-отель»… Прости, но это отдает дешевой мелодрамой.

— Пусть, — упрямо кивнул Мишель. Воспоминания вернули ему прежнюю решимость, поколебленную было странным поведением друга. — Все должно закончиться там же, где и началось.

— Значит, Монтрë, — повторил Мишель. — И когда?

— Завтра. К чему откладывать?

— Действительно, к чему? Разве только к тому, чтобы через некоторое время посмотреть на окружающий мир более трезвым взглядом.

Анри покачал головой.

— Это ничего не изменит. И потом, ты, кажется, не собирался меня ни в чем разубеждать?

— Я — нет. Но моя совесть не могла не сделать попытки спасти твою жизнь.

— Спасти мою жизнь? Спасти мою жизнь невозможно. Я мертв уже пять дней. Все, на что ты мог рассчитывать — лишь продлить мое существование.

— Многие с радостью согласились бы и на это.

— Охотно верю. Хотя бы потому, что многим вообще не приходилось жить. Может быть, поэтому они и не видят разницы.

Мишель поставил на столик пустой стакан.

— Должен сказать, для человека, принявшего столь серьезное решение, ты удивительно спокоен.

— А знаешь почему? Сегодня я понял, что мне очень повезло.

Мишель бросил осторожный взгляд, не оставшийся для Анри незамеченным.

— Не беспокойся. Я не сошел с ума. Просто я понял одну вещь. И понял ее на кладбище, в ту минуту, когда пожимал бесконечные руки и в очередной раз слушал, как несправедливо случившееся. Но тут меня озарило. Никакой несправедливости нет. Как я могу обижаться на судьбу? Ведь она подарила мне столько лет неземного счастья. Миллионы людей за всю свою жизнь не имеют и сотой доли этого дара. Так вправе ли я жаловаться на то, что мое время истекло? И вправе ли жить дальше, если судьба остановила часы?

На этот раз уже Мишель не выдержал его взгляда. Он встал с дивана, прошел к бару и налил себе еще одну порцию.

— Ты всегда был фаталистом, Анри.

— Разве это плохо — слышать голос судьбы и поступать так, как она тебе велит?

— И тебе кажется, сейчас она велит тебе идти вслед за Анной? А ты уверен, что не выдаешь за голос судьбы свое собственное решение, принятое в минуту слабости?

Анри опять испытал приступ глухого раздражения.

— Давай прекратим бессмысленный спор. Ты говоришь так, будто судьба — справочное бюро с круглосуточным телефоном. Может, подскажешь номер?

— Номер? — переспросил Мишель. — А что, возможно, это не самая плохая мысль.

— О чем ты?

— Если тебе нужно услышать голос судьбы, задай ей вопрос на том языке, к которому вы оба привыкли.

— Что ты имеешь в виду?