в полной, безграничной зависимости от своего капризного, все более подозрительного, все более тиранического деда, который прекрасно понимает, что в любой момент с ним могут разделаться – он видел, как это бывает. Было бы, наверное, странно, если бы он публично и горько оплакивал мать, тем самым провоцируя Тиберия на какие-то действия против него.

Б. Пинелли. Сеян арестован и приговорен к смерти. Из серии «Романская история». 1810 г.

В самом деле, если бы это был не Калигула, а другой человек, к которому историки относились бы получше, они написали бы, какое у него было самообладание, как он владел собой, как он достойно держался, – наверняка он переживал, но чувств своих не показывал. Тут вопрос в точке зрения, конечно. Но вот Калигула действительно женится на дочери одного из очень влиятельных придворных. Он ведет себя абсолютно спокойно. А Тиберию тем временем достаточно просто держать этого мальчика под контролем. Его главный враг – это Сеян, и в конце концов он обвиняет Сеяна в измене, во всех грехах, и его казнят. Ливиллу тоже отправляют в заточение, и не совсем понятно уже, уморили ее голодом, умерла ли она сама, – во всяком случае, с ней тоже разделались. Но, что характерно, Сеяна обвиняют и в том, что он хотел всех наследников Германика погубить, и он отравил сына Тиберия, и клейма на нем ставить негде. Но когда Сеяна казнят, то брат Калигулы все еще сидит в тюрьме, никто его оттуда не выпускает, и после этого его уморят голодом. А Калигула по-прежнему сидит на Капри. Но Тиберию в этой веселой семейке надо найти себе наследника. А у него вообще-то есть внук, которого зовут Тиберий Гемелл. Этот внук – сын его сына Друза и этой коварной Ливиллы. Дальше начинаются разговоры, что, может быть, он считал, что этот Гемелл не сын его сына, а сын ненавистного Сеяна – тут снова полный туман и клубятся темные слухи. Может быть, дело в том, что Гемелл был моложе Калигулы. Но, по сути дела, у Тиберия осталось два подходящих на роль наследника близких родственника мужского пола: это Гемелл, его внук, и Калигула, его внучатый племянник.

Составляя завещание, Тиберий делит свои богатства, свои владения поровну между Калигулой и Гемеллом. Может быть, это было знаком того, что он хотел их сделать соправителями. Может быть, он просто никак не мог принять решение. В 37 году Тиберий умирает. При нем в этот момент находился Калигула и еще один очень важный человек – новый префект претория, назначенный после смерти Сеяна, которого звали Квинт Невий Макрон. О смерти Тиберия, к слову, тоже ходили самые невероятные слухи. Говорили, например, что он в последние годы перед смертью хотел разделаться и с Калигулой, а вот Макрон, почему-то покровительствующий Калигуле, его отговорил. Говорили, что, когда Тиберий лежал при смерти и все уже думали, что он мертв, и готовились к похоронам, он внезапно пришел в себя и заговорил. И это привело Калигулу в такую ярость, что он тут же его задушил. Говорили, что просто Тиберия или отравил Калигула или Макрон, или задушили его. Во всяком случае, какие-то такие обвинения вокруг них втали. Очень может быть, что так оно и было, и нельзя не согласиться, что у Калигулы имелись определенные основания желать скорейшей смерти своего двоюродного деда.

А после смерти Тиберия ни о каком разделе власти между Калигулой и его двоюродным братом Гемеллом речи нет. Калигула еще даже не доехал до Рима, а его уже провозглашают императором. Похоже на то, что в этот момент ему очень сильно помогают два человека намного старше его, которые очень в нем заинтересованы, очевидно поставили на него, и сначала обеспечили именно ему приход к власти, а затем подсказывают ему, как дальше себя вести. Это, во-первых, Квинт Невий Макрон, за которым стоят преторианцы, – а это очень большая сила. И во-вторых, это его уже бывший тесть Марк Силан, потому что первая жена Калигулы очень быстро умерла. Марк Силан – один из знатнейших сенаторов, старейший, окруженный огромным почетом. Они его недвусмысленно поддержали, а за ними, конечно, стояла целая сеть их близких, друзей, зависящих от них людей, их вольноотпущенников, родственников, – целые кланы, в свою очередь поддержавшие Калигулу.

Тиберия хоронят торжественно в мавзолее Августа. Калигула начинает выстраивать свои отношения с сенатом по знакомой схеме: первые два года его правления – это просто рай для сенаторов. Может быть, они и понимали, что это ненадолго, но, во всяком случае, молодой император (а Калигуле было 25 лет) очень аккуратно ведет себя с Сенатом. Сама его молодость была очень непривычной – и Август, и Тиберий, и Юлий Цезарь стали правителями уже в достаточно зрелом, а по меркам Древнего Рима, скорее, даже пожилом возрасте.

И вот Калигула снова произносит речи, называет их отцами сенаторами, говорит об их мудрости и незаменимости для Рима, дает Сенату разнообразные права. Между делом он намекает, что было бы неплохо обожествить Тиберия, но сенаторы совсем этого не хотят. Тиберий не вызывал у них никаких добрых чувств. И Калигула смиряется с этим: все будет так, как хотят сенаторы.

Три месяца продолжаются роскошные праздники по поводу вступления Калигулы на престол. Гладиаторские игры, травля зверей, раздача огромных денег. Причем Калигула сначала по завещанию Тиберия раздавал деньги, потом по завещанию своей прабабушки Ливии, которая умерла за 8 лет до этого и тоже оставила разным людям, римскому народу деньги – но вот беда, скупой Тиберий все это прибрал, а теперь Калигула восстанавливает справедливость и раздает деньги от имени своей давно покойной прабабушки, от своего имени – все в восторге. Он усыновил своего двоюродного брата Гемелла, то есть таким образом сделал его вроде бы своим наследником. Он объявил сенаторам, что теперь-то все будет замечательно, отменил закон об оскорблении величия и приказал принести судебные дела, которые велись при Тиберии, и все их сжечь. Казалось бы, это уже давно закрытые дела. Все так, но в них содержалось огромное количество доносов, которые сенаторы писали друг на друга, их показания, которые погубили разных людей. И вот Калигула сказал: начинаем с чистого листа, все сжигаем. Историки, впрочем, говорят, что, скорее всего, он сжег копии, а оригиналы оставил себе. Но в тот момент никто этого не знал.

Роскошные празднества, молодой милостивый император, которого никто, разумеется, в этот момент не считает безумным. Все идет как нельзя лучше. При этом