Я испытывал сильное искушение принять подобную линию действий, но мне пришлось отказаться от этой идеи ввиду нехватки офицеров, готовых к выполнению различных задач, которые могли бы возникнуть. Подавляющее большинство моих офицеров осталось в Персии, и ни одного из тех, кто сейчас находится в Баку, нельзя было забрать с линии фронта или освободить от различных административных назначений, которые мы уже занимали.

Поэтому мне пришлось довольствоваться тем ограниченным контролем, который у нас уже был, имея британского офицера начальником штаба и других офицеров, возглавляющих арсенал, пулеметные подразделения и совместные пехотные части на линии обороны.

В ночь на 13 сентября 1918 года общая диспозиция наших и бакинских войск была следующей:

Возвышенность на крайнем левом фланге, прикрывавшая нефтяные месторождения Биби-Эйбат, удерживала рота 7-го Северного Стаффордширского полка численностью около 60 штыков под командованием капитана Боллингтона. Батальон армян (вероятно, немногим более 100 человек) находился в местном резерве в тылу этого фланга. У Волчьего ущелья находилось русское подразделение с двумя пулеметами. Сотню штыков Северного Стаффордширского полка, которые были единственными британскими войсками в общем резерве, отправили в сумерках, дабы занять гребень горы в тылу роты А, с целью охранять этот конкретный пункт, который доминировал на всем левом фланге, от ночной атаки, а на рассвете вывезти этот резерв автомобилями в Баку.

На северных склонах этой горы находилась батарея трехдюймовых полевых орудий и две гаубицы.

К северу от Волчьего ущелья около 800 ярдов линии фронта удерживала рота B Северного Стаффордширского полка под командованием капитана Терлингтона. Вправо линию обороны продолжали армянские войска, до места напротив села Ходжа-Хасан. Батарея гаубиц и одно из трехдюймовых полевых орудий разместили к северу от дороги к Волчьему ущелью. Резерв из двух армянских батальонов был дислоцирован в Белом городе, в 1,5 мили по дороге в Баку, где также находилась штаб-квартира левого участка фронта, которым командовал полковник Бег Сураб с майором Дейреллом в качестве офицера связи.

Правый участок оборонительного рубежа, которым командовал полковник Казаров, с майором Энглдью в качестве офицера связи, начинался от противоположной стороны деревни Ходжа-Хасан. От этого места до острия баладжарского выступа фронт удерживала бригада Бичерахова численностью около 600 человек.

Баладжары удерживали две роты 9-го Вустерширского полка, а линию от Баладжар до озера Дарнагюль — 9-й Королевский Уорикширский полк. Южный берег соленого озера Дарнагюль (которое было почти сухим) удерживал армянский батальон, а ущелье сразу к востоку от него — четыре пулемета дивизиона бронеавтомобилей. Одна рота Северного Стаффордширского полка, около 50 человек, находилась в местном резерве в том месте, где дорога на Баладжары пересекает хребет, а рота Уорикширского полка в количестве 100 человек находилась в местном резерве при штаб-квартире 39-й бригады, примерно в 2 милях к востоку от этого пункта на дороге Баку — Бинагади. Четыре полевые батареи, в том числе 8-я батарея Королевской полевой артиллерии и одна гаубичная, находились на правом участке. Два британских бронеавтомобиля разместили в Баладжарах, третий оставался в резерве в Баку. Около 500 армян с батареей трехдюймовых орудий, тремя русскими бронемашинами и кавалерийским эскадроном действовали в окрестностях поселка Сураханы на крайнем правом фланге, чтобы сдерживать турецкую конницу, угрожавшую этому флангу. Эта угроза никогда не носила серьезного характера, и генералу Докучаеву было предложено отвести большую часть этих сил для усиления своего левого фланга, но он по непонятной причине переживал за свой правый фланг и отказался ослабить его. Командование объединенными войсками находилось, разумеется, в руках русского главнокомандующего, но исполнительные приказы о передвижении и дислокации британских войск 14 сентября фактически отдавались полковником Кивортом, который все время оставался на связи с полковником Стоуксом, начальником штаба генерала Докучаева, с командовавшим 39-й бригадой справа полковником Фавьелем и командовавшим 7-м Северным Стаффордширским полком слева майором Леем. Я сам находился в тесном контакте с генералом Докучаевым, а также с диктаторами и военным министром, генералом Богратуни.

Этот отчет не учитывает большую часть бакинских войск, расположение которых нам толком не было известно. Мы получили копии приказов генерала Докучаева, но войска так и не переместились в соответствии с этими приказами.

Еще до рассвета этого рокового дня, 14 сентября, выяснилось, что сообщенные арабским дезертиром сведения оказались совершенно точными.

В 4 часа утра до моей штаб-квартиры на борту парохода «Президент Крюгер», стоявшего у причала «Кавказ-Меркурий», донеслись звуки интенсивной стрельбы вдоль всей линии фронта, возвещавшей о начале мощного наступления. Настало время для последнего испытания бакинских войск! Если бы они смогли удержаться, все закончилось бы благополучно. Подготовка и боевой дух бакинцев значительно улучшились за последнее время, позиция обладала хорошей природной защитой, и если бы турки все же закрепились на высотах над городом, то им удалось бы это только ценой тяжелых потерь. Случись это, то тогда контратака принесла бы нам победу, и прежде чем противник смог начать еще одно крупномасштабное наступление, подкрепления Бичерахова на севере и наших частей на юге сделали бы город практически неприступным.

И мы питали большие надежды, что теперь исход должен был быть подвергнут испытанию, но нашим надеждам суждено было рухнуть после получения первого же телефонного сообщения. Это отчаянное сообщение ставило нас в известность, что битва окончена и победоносные турки ускоренным маршем, не встречая сопротивления, наступают на город. И это не было особым преувеличением фактических событий, которые заключались в следующем. Атаковав в 4 часа утра и прорвавшись на восток через выемку железной дороги к Волчьему ущелью, турки взяли штурмом этот самый сильный участок линии обороны, где дорога ведет прямо вверх по крутым склонам, и, прорвавшись сквозь бакинский батальон, который должен был удерживать этот участок, теперь фактически овладели высотами непосредственно над городом, в нескольких сотнях ярдов от его окраин и в 3000 ярдов от причалов. Казалось немыслимым, что самая укрепленная часть всей линии фронта так легко оказалась в руках врага, особенно когда все войска были предупреждены о готовящемся нападении, но, как бы невероятно это ни звучало, известие оказалось правдой. С войсками, потерпевшими моментальное поражение при наличии всех преимуществ на их стороне, от Баку теперь действительно было больше нечего ожидать. Теперь проблема состояла в том, как остановить беспорядочное бегство и задержать врага на время, достаточное для обеспечения организованной эвакуации наших войск.

Если у противника на высотах уже есть кавалерия и пехота, его пушки тоже скоро будут там, и, как только они там появятся, гавань окажется в его власти.

Но в этот момент Кавказскую Мусульманскую армию охватила ее обычная нерешительность, давая нам время перестроить боевые порядки войск таким образом, что почти позволяло превратить поражение в победу; на самом деле победа была бы обеспечена даже сейчас, приложи городские войска для этого хоть малейшие усилия.