– Боги, – тихо выдохнула я, застыв перед явлением чуда.

Забудьте о том, что я говорила мгновение назад! Озеро! Его вода на глазах меняла цвет. Уж не знаю, с чем это было связано, но чем ярче разгорался рассвет, тем явственнее проступали краски на поверхности озера. Поначалу прозрачное, оно вскоре приобрело розоватый отлив, после цвет насытился яркостью, но оставался таким недолго. Вскоре золотые молнии прочертили розовую поверхность, и у моих ног засияло солнце, а еще спустя несколько минут и этот всполох померк, и вода, будто остывая, опять стала прозрачной.

– С ума сойти, – восхищенно прошептала и, забывшись, позвала: – Архам! Ты видел, Архам, какое неописуемое чудо?

Послышались приближающиеся шаги, и деверь ответил чуть запыхавшимся голосом:

– Не до того было. Поехали, времени нет.

Я обернулась, чтобы в удивлении взглянуть на бывшего каана, и увидела, как он обтирает обагренный кровью нож. Подняв взор выше, где оставались илгизиты, я рассмотрела только салгаров и вновь повернулась к Архаму.

– Они не ждали, потому вышло легко и быстро, – только и ответил он. – Поспешим. Скоро будет погоня.

– Д-да, – с запинкой ответила я.

Когда Архам оставил меня, я не заметила, озеро заняло всё мое внимание. И пока я, раскрыв в изумлении рот, взирала на очередное чудо Белого мира, деверь продолжил прокладывать нам дорогу домой.

– Ох, – вздохнула я, и брат Танияра, взяв меня за руку, потянул за собой. Я послушно последовала за ним.

Илгизиты лежали там, где и обещали нас ждать. Убиты были трое из четвертых, грудь последнего воина, а были это простые воины, как я сейчас увидела, тяжело вздымалась. Куда пришлась рана, я рассматривать не стала. От вида крови, обильно залившей камни, меня замутило, и я поспешила забраться в седло скакуна махари.

– Куда нам ехать? – нервно спросила я.

– Туда, – Архам уверенно указал вправо.

– Откуда знаешь?

– На солнце смотрю, – сказал деверь, этим и ограничился.

Мы пришпорили своих «козлов». И в этот момент я в очередной раз смогла оценить их незаменимость в горах, потому что мы дороги не выбирали. Просто придерживались указанного Архамом направления, да и попросту не знали, как лучше проехать. Впрочем, так или иначе, но нам бы пришлось держаться подальше от тех мест, где нас легко было обнаружить.

– Архам, – позвала я, когда салгары миновали хребет и спустились к подножию горы, с которой открывался вид на Даас. Деверь обернулся, и я спросила: – Как ты всё это придумал?

– Просто, – ответил он и замолчал на некоторое время. Мне уже подумалось, что разговаривать со мной брат Танияра не хочет, однако ошиблась. – Я сначала не знал, как подступиться. Думал над твоими словами про стражей и ворота, а потом понял, что выехать нам смогут помочь только сами илгизиты. Я стал спрашивать Акмаль, может ли она спускаться с горы. Она ответила, что может. – Архам криво усмехнулся. – Хвасталась, что на прогулке ее охраняют. Тогда я понял, кто проведет нас с тобой, и сказал, что устал от Дааса и хочу увидеть больше. Она пообещала мне эту прогулку.

– А зелье?

– Спросил, как ей удалось сбежать. Акмаль светилась от гордости, рассказывая, как подручный усыпил все подворье. Только у него были шарики, которые он разбивал. Мне захотелось посмотреть поближе, махари расстаралась и раздобыла немного. – Он опять усмехнулся. – А много было и не надо. Когда мы гуляли, я смотрел, как Акмаль встречают подручные и прислужники. И как она ходит мимо них. Ну, вот так всё и придумал.

– Махир будет крайне недоволен Акмаль, – усмехнулась я.

– Отец с дочерью разберутся, – отмахнулся бывший каан.

– Она ему не родная дочь, – ответила я. – Акмаль – дочь йарга и его наложницы, которую Алтаах принял в Даасе до родов, а потом убрал. Хазма – Хенар была приставлена к наложнице, а потом к ее дочери. Она еще одно оружие против тагайни.

Архам на миг задержал на мне взгляд, после усмехнулся и более никак не отреагировал. Мы продолжали наш путь, погоняя салгаров, пока они были полны сил. И когда Даас остался далеко за спиной, я вдруг услышала едва уловимое:

– Ашити…

– Танияр, – отозвалась я и улыбнулась, ощутив присутствие супруга.

– Тоскуешь по нему? – услышала я и посмотрела на Архама.

– Очень, – улыбнулась я. – А по тебе тоскует Эчиль, я знаю.

– Она не простит меня, – ответил бывший каан, и мы снова замолчали.

Я не спешила разуверить деверя, в конце концов, мне было неизвестно, что сейчас думает Эчиль. Однако и молчать о том, что первая жена не забывала своего мужа, даже будучи обиженной на него, не собиралась. Но для этого разговора еще будет время. Пока же я оставила семью Эчиль и Архама в покое.

– Ты говорила, что те развалины – это савалар Отца, – напомнил Архам, когда салгары сменили стремительный бег на рысцу. – Обещала рассказать, откуда знаешь.

Я снова улыбнулась и кивнула.

– Да, это Его последний храм… савалар. Отец показал мне его в том виде, каким он был, когда пришли илгизиты.

Вот теперь Архам остановил своего «козла» и пристально посмотрел на меня:

– Показал?

– Показал, – ответила я. – Едем дальше, я расскажу.

Однако начать я не успела, потому что впереди появились первые признаки близости человеческого жилья. Потянуло дымком, и где-то за деревьями завыл турым. Уж этот-то звук спутать с чем-то было трудно. Мне сразу вспомнился Уруш, и я вздохнула. Как там мои дорогие звери? Ветер, малыши-рырхи? Наверное, уже сильно подросли, а саул совсем извелся…

– Мы объедем поселение, – сказал Архам, и я согласно кивнула.

Едва спустившись со скал, мы вновь направили к ним салгаров и вскоре скрылись за отрогом. И пока вновь погоняли скакунов, не проронили ни слова. Не знаю, о чем думал Архам, а я размышляла, сколько времени понадобится подручным Алтааха и его воинам, чтобы нагнать нас, если, конечно, побег уже обнаружен. И выходило, что нас всё еще могли не хватиться.

Весь Даас видел, как Акмаль отправилась на прогулку со своим мужем, и значит, отсутствие ее служанок где-нибудь на кухне вполне закономерно – госпоже ничего не надо. Может, даже они могут позволить себе поваляться подольше, после того как махари отбыла из дартана. А может, и кухня у нее своя, потому служанки территории ее владений не покидают. Тогда подмена не будет замечена, пока сама Акмаль не проснется. А проспать она может еще долго, потому что дурман, наведенный на меня Рахоном на старом подворье, действовал до ночи.

По этой же причине и бальчи может спать долго, а потому