и без стремительного течения. Но за то время, пока деверь был занят делом, мы с салгарами успели напиться воды. Потом «козлы» щипали траву, а я им тихо завидовала – последний прием пищи был вчера.

В следующий раз мы остановились во второй половине дня. И пока салгары снова отдыхали, жевали и просто радовались возможности никого и никуда не везти, брат Танияра показал, что он к побегу подошел более ответственно – у него были припасы. Впрочем, собрать объемный узелок у него возможности не было, потому в сумке, прицепленной к поясу, нашлось несколько лепешек, сыр и небольшая колбаска, которую мы честно разделили пополам. Запас был скудным, и потому становилось сразу понятно, почему Архам придержал его до момента, когда потребность в пище оказалась более чем настоятельной. Перекус придал бодрости… на некоторое время.

К моменту нашей остановки на ночлег я отчаянно себя ругала, что оказалась не столь предусмотрительной и провела время в метаниях и переживаниях, вместо того чтобы собрать всё съестное, что было у меня в комнатах. И пусть это были фрукты, но и они сейчас казались вовсе не лишними. Могли бы и перебить голод.

– Сейчас найдем место, где можно укрыться, – сказал Архам, – и я посмотрю, можно ли тут что-то найти на ужин.

– Не люблю охоту, – буркнула я больше по привычке, чем сопротивляясь намерениям бывшего каана.

Сейчас мои сытые принципы притупились. Впрочем, и ситуация складывалась так, что охота была насущным и необходимым делом, чтобы воротить нос. Единственное, принимать в ней участия мне по-прежнему не хотелось, да и смотреть, как будет происходить убийство животного, тоже. Но подождать Архама с добычей я была вовсе не против, лишь бы не на виду. Стать добычей самой мне хотелось еще меньше, чем быть участницей охоты.

– Смотри, – позвал меня деверь, – там, кажется, что-то есть.

Этим чем-то оказалось подобие грота. Скорее глубокая ниша, образовавшаяся в скале, но спрятаться в ней от ночного ветра было можно.

– Если вернусь без добычи…

– Только не салгары! – воскликнула я, и Архам ответил удивлением во взгляде.

После усмехнулся.

– Они нам нужны, – заверил меня деверь. – Я хотел сказать, что придется потерпеть до утра, если ничего не найду.

– Потерпим, – вяло улыбнулась я. А затем сжала его ладонь: – Только не задерживайся, пожалуйста.

– Я буду неподалеку, не бойся, – улыбнулся брат Танияра. Он пожал мне руку, а после, освободившись от моей хватки, направился в сгустившийся сумрак.

– Ох, – вздохнула я.

Некоторое время я еще глядела в ту сторону, куда ушел Архам, но вскоре передернула плечами и сжала кулаки, так уверяя себя, что смелая. Уговоры помогли слабо. Я оказалась одна среди скал ночью. Салгары были слабым утешением, им мои тревоги были безразличны. Сейчас скакуны, уставшие после целого дня пути, устроились неподалеку от ниши и явно собирались предаться заслуженному сну. А мне не осталось ничего иного, как забиться в глубину нашего временного убежища, закутаться в плащ махари и прислушиваться к звукам, витавшим среди каменных склонов.

Их хватало. Шорохов, шуршания, кажется, хлопанья крыльев, коротких вскрикиваний, и кому они принадлежали, мне было неизвестно. Звуков было немало, но пока я не слышала тех, которых ждала более всего на свете, – шагов Архама. Попыталась заняться любимым делом и подумать, но и это выходило слабо, потому что все мои мысли были сейчас подчинены ожиданию. Даже сон, вроде подступивший совсем близко, не спешил смежить веки.

– Ашити…

Вскинув голову, я радостно улыбнулась и тихо ответила:

– Иду, любовь моя.

И «Дыхание Белого Духа» открыло мне дверь в реальность, где меня уже ждал мой супруг.

– Танияр, – выдохнула я и бросилась ему на шею.

Он прижал меня к себе, запустил пальцы в волосы, после завладел губами, открывшимися навстречу долгожданному и желанному поцелую. Мой супруг был рядом, и впервые за долгое время я не опасалась, что илгизиты узнают о наших тайных свиданиях.

– Вы сбежали, – уверенно произнес дайн, и я кивнула.

– Архам – твой брат, – с улыбкой ответила я. – Он придумал, как нам уйти от илгизитов. И пока погони не видно. Похоже, наш след еще так и не обнаружили. Это так чудесно, жизнь моя, – и я легко рассмеялась. Но вскоре добавила: – Отец милостив, скоро мы свидимся.

– Куда вы идете? – спросил Танияр, как обычно склонный говорить о деле.

– К Курменаю. Архам ведет нас по солнцу. Сейчас мы остановились на ночлег. Твой брат пошел поискать, чем нам поужинать, а я жду его возвращения. Он обещал не задерживаться. Надеюсь, так и будет, потому что я немного тревожусь.

– О чем?

– Я трусиха, милый, – снова улыбнулась я. – Ты же знаешь. Сейчас рядом со мной только салгары, но с ними я не чувствую себя так уверенно, как с Архамом… – Я вскинула взгляд на супруга. – Прости его. Он виноват, но виной тому его мать. Она взяла с сына священную клятву…

– Ты говорила, – несколько сухо прервал меня дайн. – Он помог тебе сбежать, и если честен, то я позволю ему вернуться и жить так, как он хочет. Наказывать не стану, сбежать ему я позволил сам.

– Милый, он любит тебя, – я обняла лицо мужа ладонями, – ты нужен брату.

– Я не хочу сейчас говорить об Архаме, – ответил Танияр.

– Ты еще сердит на него, я понимаю, но верю ему, правда, верю.

– Он вернется, – немного резко сказал дайн. – Его жены здесь, дети нуждаются в отце. Захочет служить Айдыгеру, значит, будет служить. Не захочет – ни к чему принуждать не стану. Захочет снова стать мне братом…

– Нужно время, – с пониманием кивнула я. – Вам обоим нужно время, слишком долго Селек стояла между вами. Хорошо, – я улыбнулась, – оставим Архама. Лучше расскажи, что у вас происходит. Как Эчиль, как девочки? Как Хасиль? И про ягиров я тоже хочу знать, и про моих животных.

– А про меня хочешь знать? – усмехнулся супруг, заметно расслабившись.

– Нет, – я отрицательно покачала головой, – не хочу. – И добавила, видя, как в удивлении взметнулись брови дайна: – Я хочу быть рядом с тобой. Я безумно истосковалась, жизнь моя.

– Я тоскую сильней, – тихо ответил Танияр, и я вновь оказалась сжата в его объятиях.

– Как было бы здорово шагнуть к тебе прямо из этой реальности, – прошептала я, слушая стук дорогого мне сердца.

После подняла взгляд на мужа, и вновь остановилось само время, когда я захлебнулась чистой синевой его глаз… «Ты говоришь, что в его глазах живет твоя душа», – вспомнила я слова Архама и улыбнулась. Как верно он сказал, как же верно.

– Я так сильно люблю тебя, –