От «АМО» — инженер Калинин и ещё четыре человека, от Ижорского завода «группа брони» под руководством технолога Артемьева.

Однако, хрен бы что у них получилось, если бы наблюдение за постройкой танков не осуществлял представитель «Центроброни» — комиссар Гаугель Иван Христианович!

При всякой «нештатной» ситуации или какой-то проблеме, он просто объявлял виновника саботажником, сажал в кутузку и держат там — пока тот не находил нужное решение. Кроме того, Гаугель «пробил» в «Центроброне» распоряжение о премировании отличившихся инженерно-технических работников повышенным денежным содержанием и дополнительными пайками.

Конечно у большинства опрошенных, мнение об этом комиссаре — с его «несуразной фигурой в кожаной куртке с неизменным маузером на боку», было исключительно отрицательным… Лишь один инженер Нефедов — разработавший общую технологию изготовления танка, прямо сказал:

— Конечно, он зачастую мешал — всюду вмешиваясь со своими завиральными идеями, а его «технические решения» — были просто умозрительно смешны. Но надо отдать должное: без Ивана Христиановича, ничего бы не получилось — мы бы погрязли в склоках со смежниками и друг с другом!

Понятно… Каждый из немногочисленных инженеров, доставшихся Советам от царского режима, мнит себя гением и на совместный труд с другими «гениями» малоспособен.

Самого комиссара я уже не застал — он куда-то уехал, а по другим сведениям — заболел.

Вот и ответ на вопрос: почему завод «Красное Сормово» не стал флагманом советского танкостроения — не появился там свой «генеральный конструктор». Который способен сплотить коллектив, воодушевить его, поставить перед ним задачу и строго требовать её выполнения. А главное: «сожрать» конкурентов, убедить «верхи» в перспективности именно своей идеи и наконец — «протолкнуть» изделие в серию.

Все без исключения дореволюционные интеллектуалы-инженеры-индивидуалы — с коими мне довелось встретиться, познакомиться и побеседовать — на эту роль не годились.

Ну, что ж…

Будем искать!

* * *

Кроме предприятий, я стал частым посетителем архивов Волжского пароходства, Московско-казанской железной дороги и её веток… Ничего сложного — пускали в них только в путь, от вида одной лишь кожаной куртки! Впрочем, «объекты» не Бог весть какие секретные — кому интересны «дела давно минувших дней» на транспорте⁈

Сперва рылся в архивной «пыли» сам. Однако, не преуспев особенно (каждое дело своих — особенных навыков требует!), я нанял за вознаграждение в размере трёхмесячного жалования двух тамошних совработников, из «бывших» архивариусов:

— Меня интересует всё о эвакуации петроградских заводов 1918 года. ВСЁ(!!!) — вплоть до маршрута движения и самое главное — о нынешнем местонахождения каждого вагона и каждой баржи с заводским оборудованием. Срок — три месяца: если сведения будут исчерпывающим и для меня полезными — можете рассчитывать на дополнительный бонус.

— Извините… — подслеповато щурятся, — на что может рассчитывать?

— На материальное вознаграждение, хотел сказать.

* * *

Одновременно, проверял сведения полученные от Барона. Это занимало достаточно немного времени — когда и как каждый из «Бразье» выезжает утром и, когда и как возвращается обратно на стоянку в гараж. Сведения оказались достоверными, но к сожалению — совершенно бесполезными…

Сперва я планировал просто поговорить с шофёрами насчёт покупки запчастей. Ведь, существует же какая-то база централизованного снабжения? Иначе, как оба «Бразье» до сих пор ещё на ходу? Однако, позже — увидев с крыши соседнего дома кладбище автотехники за забором, понял — в Советской России запчасти на автомобили добываются методом «каннибализма». Тогда, я всё больше и больше стал склоняться к «криминальному» способу решения проблемы: удастся ли договориться и приобрести нужное неизвестно (да и маловероятно, из-за редкости нужной мне модели) — зато я лишний раз «засвечусь».

Как говориться «выбирая между Сциллой и Харибдой» решил угнать «Бразье-кабриолет»: шофёр автомобиля ГубГПУ имел при себе ствол и решительный вид вдоволь повоевавшего бойца…

Да и вообще, с чекистами связываться — себе дороже!

Могут в случае моей оплошности, вместо банального «гопстопа» — «контрреволюцию» припаять, с них не заржавеет. А мне оно надо, где-нибудь на лесоповале под Архангельском — за баланду чалиться⁈

Выбору варианта угона способствовали новые сведения, полученные в среду вечером от Барона:

— Как-то не посчастливилось лично лицезреть какой рукой он «стряхивает» — но каждый полдень шофёр «Бразье-кабриолета» ездит обедать к себе домой.

— Ага… Использование государственного транспорта в личных целях! А, конкретнее?

— Ставит авто во двор, дворник следит — чтоб всякая шпана внутрь не нас…рала, за что имеет на водку — кою и потребляет в умеренных количествах, сразу же по отъезду онного.

— Эге… Так значит, дворник у нас — сильно пьющий?

— Был бы «сильно пьющим» — если бы было на что.

— Семейный?

— Кто? Дворник или шофёр? — наморщил Барон высокий лоб, — у шофёра определённо есть краля — раз так долго «обедает», а дворник — кажется один в своём подвале живёт… Да и, «мятый» он весь какой-то! Семейные — даже «сильно пьющие», такими не бывают.

Ну, что сказать? Молодец!

Вручив чем-то обеспокоенному беспризорнику обговоренную ранее сумму совзнаками, я сказал:

— Последняя наша встреча будет в понедельник вечером — тогда и сполна рассчитаюсь, как договаривались. Пока же продолжай наблюдать: возможно, ещё какие сведения сплывут.

— Слушай Поп! Дай мне на шпаллер прямо сейчас, — он перекрестился на виднеющиеся неподалёку купола, — ей-богу не обману!

Видать, у него какие-то проблемы… Ну, это его проблемы — не мои же⁈ Если каждому встречному «на шпаллер» давать…

Хлопнув себя по карманам, с обескураженным видом:

— Извини, Барон — таких денег с собой не ношу! Ты уж перетерпи как-нибудь…

Конечно же я его «кину»: информацию я получил вполне исчерпывающую — а полученные от меня деньги и такое их «целевое предназначение», боюсь — не доведут Барона до добра.

Уходя, долго ещё чувствовал спиной его взгляд волчонка — определённо, уже вкусившего тёплой человеческой крови.

* * *

До субботы, кроме всего выше перечисленного — чем продолжал заниматься, провёл кое-какую подготовку к намеченному на понедельник «мероприятию».

В субботу утром простился с семьёй Головановых, пообещав навестить их при первом же случае приезда в Нижний… Кстати, за неделю моего у них квартирования, Александр заметно «округлел». Надо будет пореже у них бывать, а то — как бы не изменить «реальную» историю в нежелательную для моих планов сторону.

До обеда с группой комсомольского актива был на субботнике в детском доме: весело, шумно, бардачно и практически — без хоть какой-то реальной пользы, как и на подобных мероприятиях в моё время. Порадовался: хоть и без