Раздался деликатный, но настойчивый стук в дверь. Даже этот простой звук заставил воина подскочить от неожиданности. Должно быть, его крик разбудил кого-то и встревожил настолько, чтобы пренебречь традиционным «необщением» с бывшим телохранителем.

Быстро обернув бёдра схенти, Павах поспешил к двери. На пороге стоял Сэбни, его неизменный целитель, живший в этом же крыле неподалёку. За спиной жреца в коридоре страж увидел ещё чьи-то фигуры, но кто бы то ни были, они уже расходились.

Наверное, ещё никогда Павах не был так рад видеть кого-то из Таэху, хотя лицо целителя выражало лишь вежливое участие и ничего больше.

– Что произошло? – спросил Сэбни, проходя в комнату. – Позволь, я осмотрю тебя.

– Я в порядке, – заверил его Павах, радуясь возможности перемолвиться с кем-то словом.

По крайней мере, в ходе осмотров и лечения с ним хоть о чём-то говорили.

Сэбни прищурился, и его холодные синие глаза подёрнулись дымкой, как всегда, когда он всматривался вглубь своим взором целителя. Он приблизился к воину и коснулся его висков своими сухими пальцами, потом нащупал пульс, внимательно осмотрел тело.

– Физическое твоё состояние не ухудшилось, – вынес наконец вердикт целитель. – Что же до остального, мне могло показаться.

– Что? – переспросил Павах, не очень надеясь услышать ответ.

– Доброй ночи, – только и ответил, вполне ожидаемо, Сэбни и направился к двери.

– Постой! – окликнул его страж. Разговор был ему необходим, чтобы не сойти с ума от непонимания. Павах просто не мог остаться один – это было выше его сил сейчас. – Он приходил в мои сны.

Сэбни медленно развернулся, и это напомнило Паваху то, как Хэфер во сне повернулся от алтаря. Он сморгнул, сбрасывая наваждение. Нет, перед ним стоял всё тот же жрец Таэху.

– Маг, что пытал тебя?

– Нет… – Павах покачал головой, подавив вздох облегчения оттого, что жрец передумал уходить. – Мой господин.

Он не сумел назвать Хэфера по имени, боясь привлечь внимание призрака, хотя не раз вспоминал его в молитвах, умоляя Богов упокоить его мятущуюся потерянную душу.

– Это важно, – проговорил Сэбни, глядя на Паваха внимательно, пристально. – Ты расскажешь мне?

Воин кивнул, садясь на своё ложе, и постарался воспроизвести в памяти детали сна.

– Это был он… и вместе с тем нет. Я не знаю, что это было за место – храм, не похожий на те, в которых мне доводилось бывать, хотя определённо рэмейский.

– Сможешь описать?

Павах подробно описал, что помнил – алтарь, колонны, узоры на стенах. По мере того как воин мысленно возвращался в то место, пусть это и было всего лишь воспоминанием, в нём отчётливо просыпались боль и ужас, испытанные там.

Лицо Сэбни не изменилось, но в глазах проскользнула тень удивления.

– В моём сне он был жрецом Владыки Каэмит, – проговорил страж, унимая внутреннюю дрожь. – Он сказал, что я сделал его таким… и, кажется, он был рад этому. Но ведь это невозможно! Я не умею толковать сны. Возможно, ты поймёшь лучше меня.

Сэбни задумчиво потёр висок, явно озадаченный рассказом Паваха. Воин пересказал ему диалог настолько точно, насколько помнил. Это было несложно: каждое слово призрака Хэфера звенело в его разуме, стучало в висках вместе с пульсом.

– Нужно рассказать Верховному Жрецу, – наконец произнёс Таэху. – Я – целитель, и моих навыков провидения недостаточно, чтобы вникнуть в смысл твоего сна. Могу сказать лишь, что, учитывая вашу связь, такой сон – не пустой.

– Я знаю, – вздохнул Павах. – Он был… таким живым. И совершенно не таким, каким я помню его…

Сэбни ничего не ответил – он не осуждал, но и не сочувствовал. Тем не менее, воин был благодарен ему просто за возможность выговориться.

– Что ж, по крайней мере, угрозы твоему состоянию я не вижу, – сказал жрец. – Доброй ночи.

– Если Верховный Жрец сумеет объяснить – ты расскажешь мне? – попросил Павах.

Сэбни поколебался, но всё же кивнул.

– Пожалуй, ты имеешь право знать. Возможно, это добавит тебе уверенности в том, что правильно.

– И всё же, что тебе показалось? – настойчиво спросил Павах уже в спину целителя. – Что ты увидел?

– Ваша связь крепнет.

С этими словами жрец вышел и притворил за собой дверь. Бывший телохранитель снова остался в удушающем одиночестве. Он знал, что сегодня уже не сумеет уснуть, и потому решился на то, на что не мог отважиться всё это время: он отправился в храм, чтобы помолиться Аусетаар, как умел.

⁂

Перкау и раньше доводилось бывать в Кассаре, хотя, как и все жрецы общины, он предпочитал тишину своего храма. Город-культ Ануи, столица большого процветающего сепата Хардаи, был одним из древнейших в Таур-Дуат – он считался ровесником династии Ваэссира Эмхет. Здесь первые рэмеи когда-то постигали таинства смерти и трансформации. Здесь они получили в дар искусства от самого Стража Порога, Владыки и Защитника мёртвых, Хранителя Вод Перерождения. После того как пал храм Перкау, в своё время процветающий, Кассар стал последним рубежом в эльфийском вторжении минувшей войны. Рэмеи бились до последней капли крови, сражаясь за это Место Силы, символ их благополучного посмертия. Эльфы жаждали получить Кассар, зная, что разрушение города поколеблет уверенность врага, лишит солдат такой необходимой опоры. Рэмеи не боялись смерти, когда знали, что по ту сторону их встретит Страж Порога. Но потеря Его милости лишила бы воинов их несокрушимой храбрости и привела бы к безоговорочной победе Данваэннона.

Город пострадал в сражениях, но сейчас на его теле уже не были видны те глубокие шрамы отгремевших войн, коих история отношений рэмеи и эльфов насчитывала немало. В первую очередь рэмеи всегда восстанавливали дома своих Богов. А потому улицы в Кассаре были вымощены заново, стены – достроены. Внимательный взгляд, конечно, мог различить новые плиты на фоне более древних, но в том, что касалось росписей и рельефов, мастера постарались на славу, чтобы все священные сцены выглядели гармонично независимо от того, когда были нанесены первые штрихи.

Отличительной особенностью Кассара было великое множество собак. Чувствовали они себя здесь ещё более вольготно, чем местные жители. Сытые и довольные, под защитой своего Божественного Покровителя они плодились и множились на радость хозяевам города. Даже в кабаках для собак были отведены отдельные открытые террасы, и, дабы не лишиться милости Божества, каждый уважающий себя хозяин такого заведения всегда имел наготове миски с водой и обрезки мяса с кухни. Целые стаи собак охраняли подворья и улицы. Изображения псовых украшали входы в лавки и дома. А глазами статуй у городских ворот и у храмов милостиво взирал на Свою обитель Псоглавый Бог Ануи, супруг Аусетаар, отец Ваэссира.

К слову, лучшие