он окинул взглядом процессию, а потом жестом отстранил всех и шагнул к Перкау. Даже столичный жрец, поколебавшись, отступил, давая им некоторое уединение, – Саар буквально излучал непререкаемую волю, глубинную Силу.

– Скажи, что это неправда, брат, – тихо произнёс Верховный Жрец, заглядывая в лицо Перкау. – Ты не мог бросить тень такой скверны на всех нас.

Бальзамировщик вздохнул и покачал головой.

– Как и прежде, я верен Ануи, – ответил он чуть слышно.

– Тебе лучше не знать всего, что говорят о тебе, – тихий голос Саара дрогнул от сдерживаемого гнева. – Тебя называют колдуном, осквернителем. Говорят даже, что ты прошёл посвящение Владыки Первородного Пламени.

– Я не отрекался от Стража Порога, брат, – твёрдо ответил Перкау. – Каждый мой шаг по-прежнему совершается согласно Его воле. Мне не нужно доверие смертных, чтобы знать это.

– Я верю тебе, – чуть мягче проговорил Саар. – Я знаю тебя слишком долго, чтобы не верить… Дайте то Боги, чтобы и Владыка наш поверил. Да хранит тебя Страж Порога. Да дарует Он тебе справедливость.

Впервые за долгое время Перкау нашёл в себе силы улыбнуться. Ануи благословлял его добрым словом через своего жреца.

– Что случилось с телами солдат? – чуть слышно шепнул Перкау.

Саар подался вперёд и так же тихо ответил:

– Их переправили в Кассар на той же ладье, что и тебя, чтобы мы проверили их и, если придётся, очистили от скверны. А ещё раньше обоз с телами других солдат, направлявшийся от границы в ваш храм, согласно приказу, развернули и также доставили сюда.

– Вы хорошо позаботитесь о них, я знаю, – с облегчением ответил Перкау. – Спасибо, что сказал мне.

Саар кивнул. Больше времени на разговоры не было – на них уже и без того бросали подозрительные взгляды. Верховный Жрец обернулся и отдал приказ открыть портал. Став в круг среди своих братьев и сестёр по служению, он начал читать магическую формулу, позволявшую разомкнуть пространство и проложить незримый путь отсюда в святилище Ануи в Апет-Сут.

Вперёд выступили трое солдат из сопровождения Перкау. Мгновение они ещё были здесь, переступая испещрённую священными знаками черту круга между резными колоннами… А потом их не стало – ни вспышки, ни единого постороннего звука, кроме монотонных голосов жрецов. Столичный бальзамировщик сжал плечо Перкау и повёл его вперёд. Ещё двое воинов шли за ними.

Саар не сбился, читая заклинание, но посмотрел ободряюще. Перкау закрыл глаза, собираясь с мыслями, и сделал шаг к разрешению своей судьбы. Пространство разомкнулось, принимая его, – он почувствовал лишь лёгкую приятную дрожь. Следующий его шаг был сделан уже в другом святилище.

⁂

Хэфер не приходил в себя уже третьи сутки. Тэра обрабатывала его раны и ушибы и гнала от себя страх. Вглядываться в глубину его естества взором целителя ей тоже было боязно, и она не смотрела сверх необходимого.

Это не было похоже на забытьё полусмерти, в котором он пребывал, когда только попал в их храм. Его душа была здесь, и огонь его жизни горел в теле. Но само тело не просыпалось и ни на что не реагировало. В нём шли процессы восстановления, часть которых Тэре была незнакома. Она знала, что у неё самой ритуалы подчас забирали очень много сил. И тогда её сковывала дремота, как во время тяжёлой болезни, когда тело не хочет расходовать себя ни на что, кроме самого необходимого. Должно быть, с Хэфером происходило что-то подобное. Но значило ли это, что и его плоть пережигала себя быстрее, чем было отмерено Богами? Значило ли это, что и он умрёт слишком скоро? Эти мысли девушка тоже гнала прочь. Она была человеком, пропускавшим сквозь себя энергии Богов так, как не каждый рэмейский жрец рисковал пропускать. Но Хэфер был не просто рэмеи. В его жилах текла золотая кровь божественного Ваэссира. Даже Сатех не мог просто выжечь его изнутри.

В эти дни, когда они не могли продолжать путь, Тэра молила Ануи о защите, молила о том, чтобы отвёл от них чужие взгляды. И Страж Порога слышал её. Никто не набрёл на их нехитрое убежище. Дважды рыбацкие лодки проплывали слишком близко, и тогда Тэра затаивалась, ложилась, прижавшись к Хэферу, и шептала молитвы. Сердце её замирало, когда потревоженная стайка ибисов взмывала из зарослей тростника, или крокодилы, отдыхавшие в заводях Великой Реки, издавали утробное урчание, или дрались за свои охотничьи угодья крупные камышовые коты. К счастью, эти обычные для речной жизни звуки не привлекали ничьё внимание. Рэмеи и люди сейчас пугали Тэру гораздо больше, чем хищники.

Она устала, но спать старалась помалу, не больше, чем было необходимо, и то и дело проверяла, как чувствует себя Хэфер. Когда же Тэра засыпала, ей снились храм и чёрные псы-стражи, что несли дозор. Ануи благословлял её Своей защитой.

Тэра проснулась от того, что её крепко обнимали, а родные губы прокладывали дорожку из поцелуев от виска к шее. Поцелуи не были требовательными – едва ощутимые, преисполненные невероятной нежности, – но по её телу прокатилась сладкая дрожь. В эти мгновения она даже не помнила, что произошло. Ей казалось, что они были на ложе под защищающей сенью храма, где никто не мог помешать их уединению. Девушка прижалась спиной к груди возлюбленного, кладя свои руки поверх его, обнимая его в ответ. Но сон понемногу отпускал сознание, и реальность возвращалась к ней – плеск речных волн, шелест ветра в зарослях бумажного тростника, яркий свет Ладьи Амна, пробивавшийся сквозь ветви дерева, в тени которого они нашли отдых. Тэра распахнула глаза, повернула голову и встретилась взглядом с Хэфером. Недоверчиво она протянула руку, касаясь любимого лица. Нет, он не был сном, и он был жив, почти цел и невредим. Он всё же пришёл в себя! И его глаза были привычными, золотистыми, излучающими мягкий тёплый свет – ни следа Первородного Огня, плескавшегося в них во время боя.

Хэфер прочёл тревогу в её взгляде по-своему. Теснее прижав девушку к себе, точно боясь отпустить, он тихо проговорил:

– Не бойся меня. Я никогда не наврежу тебе. Тэра, любимая…

Она протянула руку и прижала пальцы к его губам.

– Я боюсь не тебя. За тебя, – так же тихо, но твёрдо сказала она, ещё не в силах поверить, что всё позади. – Я боялась, что они… сломают твоё тело. Что я не успею прийти к тебе на помощь. Ты не приходил в себя почти три дня…

– Три дня? – в его глазах отразились удивление и смятение.

Он действительно не помнил. Произошедшее даже Тэре казалось уже таким далёким. Сознание девушки силилось