и поведенческих особенностей, которые надежно коррелируют с человеческими сообщениями о неприятных ощущениях.

И хотя я считаю, что философы могут с пользой обсуждать эти вопросы в философии разума и этике, выводы, которые могут быть сделаны, в настоящее время ограничены отсутствием важной информации из науки. Я считаю, что наиболее полезная роль философов в этом контексте в настоящее время, помимо выработки аргументов о том, как мы должны интерпретировать ограниченную и неопределенную информацию, заключается в том, чтобы помочь придумать эксперименты, концептуально проясняющие природу неприятных ощущений боли, с целью решения вопросов, имеющих актуальное философское и социальное значение.

Я представляю себе совместную работу философов и ученых следующим образом: философы могут быть полезны в том, чтобы держать в фокусе внимания важные теоретические вопросы о природе опыта и природе (дез)ценности, а также о том, как результаты эмпирических исследований могут помочь в решении ряда вопросов практической этики. Однако теоретизирование философов ограничено, по крайней мере, в двух существенных аспектах, которые требуют вклада со стороны науки. Во-первых, мы пока не знаем, как важные психологические понятия связаны друг с другом и как их лучше "объединять" и "разделять". Например, всегда ли неприятные ощущения боли сопровождаются мотивационным сигналом или какими-то другими значимыми психологическими характеристиками? И во-вторых, мы не знаем, как отсутствие тех или иных признаков повлияет на оценку людьми собственной боли: если мы выборочно подавим мотивационную систему человека, как это повлияет на ее интерпретацию боли? Таким образом, я вижу, что прогресс в понимании неприятности боли зависит от продолжающегося разговора между когнитивистами и философами.

Заключение

Понимание боли важно для целого ряда философских проектов. А неприятность боли имеет особое значение. Хотя наука о боли помогла нам узнать довольно много о неприятном измерении боли, нам все еще не хватает важной информации, необходимой для того, чтобы дать полные ответы на вопросы теории ценностей, прикладной этики и философии разума.

Учитывая эти ограничения, самая важная роль, которую могут сыграть философы, - это сотрудничество с учеными, чтобы помочь подтолкнуть исследования к ответам на некоторые из этих вопросов. Ни наука о боли, занимающаяся исключительно погоней за клинически значимыми результатами, ни философы, работающие в основном на основе интуиции, не могут самостоятельно ответить на самые важные вопросы о боли. Только благодаря сотрудничеству можно добиться прогресса в решении самых важных вопросов, связанных с неприятными ощущениями боли.1

 

Глава 17. Внимание, рабочая память и сознание животных

Джесси Принц

Представляем теорию AIR

Для того чтобы решить, обладают ли нечеловеческие животные сознанием, полезно начать с эмпирически мотивированного описания точных условий, при которых сознание возникает у человека. Опора только на поведение может привести к шатким выводам. Многие животные ведут себя совсем не так, как люди, и поведение, связанное с сознанием, может осуществляться без центральной нервной системы; например, отрезанная нога осьминога будет избегать неприятных раздражителей (Alupay et al., 2014), а поведение при царапании у морских черепах может контролироваться позвоночником (Stein, et al. 1995). У людей многое из того, что можно делать сознательно, можно делать и бессознательно (например, Prinz, 2017). Уверенность в отношении других животных возрастет, если мы сможем выявить механизмы, которые соответствуют коррелятам сознания у нас. Здесь я кратко изложу суть этих механизмов, подробно рассмотренных в другом месте, и предположу, что удивительное число таксонов может удовлетворять довольно жестким условиям.

Теория сознания, которой я отдаю предпочтение, называется теорией AIR, что расшифровывается как Attended Intermediate-Level Representations (Prinz, 2012). Опираясь на большой объем эмпирических данных, теория выдвигает два основных утверждения. Во-первых, сознание возникает только на промежуточном уровне абстракции в иерархических сенсорных системах. Органы чувств движутся от очень локальных детекторов признаков, соответствующих клеточным механизмам трансдукции, к категориальным представлениям, инвариантным в широком диапазоне условий стимулов; у человека все сознание, по-видимому, возникает между этими крайностями. Во-вторых, сознание, по-видимому, возникает тогда и только тогда, когда сенсорные состояния модулируются вниманием. Этому последнему утверждению были предъявлены некоторые эмпирические претензии, но я думаю, что они в основном терминологические. Термин "внимание" может относиться к нескольким различным процессам. В теории AIR оно относится только к одному: изменению в обработке, которое позволяет информации в сенсорных системах активировать рабочую память. В слогане: сознание - это категориальная основа доступности рабочей памяти. Теория AIR также выдвигает гипотезу об этой категориальной основе, изложенную в нейрокомпьютерных терминах: клеточная активность в сенсорных системах промежуточного уровня становится доступной для рабочей памяти тогда и только тогда, когда совокупности сенсорных нейронов совершают фазово-синхронизированные осцилляции в диапазоне гамма-частот (около 25-100 Гц).

Каждый компонент теории AIR отстаивается другими. Есть те, кто относит сознание к промежуточному уровню (Jackendoff, 1987), те, кто отождествляет сознание с вниманием (Mack and Rock, 1998), те, кто связывает сознание с доступом к рабочей памяти (Baars, 2002), и те, кто предполагает, что гамма-осцилляции являются нейронными коррелятами сознания (Singer and Gray, 1995; Crick and Koch, 1990; Engel et al., 1999; Gaillard et al., 2009). Теория AIR объединяет все эти предложения. Поэтому она представляет собой синтез теорий, которые пользуются наибольшей эмпирической поддержкой. Если удастся доказать, что нечеловеческое животное удовлетворяет всем этим условиям, это будет весомым доказательством атрибуции сознания, поскольку такое существо будет удовлетворять целому ряду различных теорий. Конечно, могут существовать существа, которые удовлетворяют некоторым из этих условий и не удовлетворяют другим. В этом случае теория AIR вынесла бы отрицательный вердикт. Также могут существовать существа, у которых есть механизмы, похожие, но не идентичные тем, что указаны в теории AIR; например, различные частоты колебаний, лежащие в основе доступа к рабочей памяти. Такие случаи будет очень сложно решить эмпирически, если только в будущем не удастся установить подобные вариации в человеческих коррелятах сознания. В связи с этим можно опасаться, что теория AIR слишком строга или слишком сложна для применения к существам, сильно отличающимся от нас. Однако оказывается, что удивительное число таксонов удовлетворяет условиям теории AIR. Поэтому, даже если мы сделаем консервативное предположение, что сознание требует нейрофункциональных коррелятов, подобных тем, что есть у нас, можно привести веские аргументы в пользу вывода о широком распространении сознания в природе.

 

Механизмы сознания у нечеловеческих таксонов

Имея на руках теорию сознания AIR, мы можем рассмотреть доказательства наличия сознания у нечеловеческих животных. В этом кратком обзоре я постараюсь указать, что показатели сознания были измерены у широкого круга таксонов. Я не буду пытаться исчерпывающе охватить биологические работы и буду опираться на некоторые народные категории (например, рыб), которые включают гораздо большее разнообразие, чем представлено здесь. Тем не менее и скромная выборка покажет, что