– Я уничтожу тебя.

Матильда скривила губы:

– Ох, не обещай того, что не по силам. Да и не время для склоки сегодня. Нынче ночь особая. Да, Газул?

Наблюдавший, как подходят к ущелью варвары, воин не шелохнулся. Его лицо оставалось бесстрастным.

– Чуток погодить – и не станет больше Рощи. И нас не станет, как вам, а? Развеемся прахом, будто и не бывало. Упокоимся. Так?

– С чего ты взяла, старая, что Роща нас отпустит? – холодно спросила Эалин.

– Некому станет отпускать! Ни кустика, ни веточки не останется.

– В прошлый раз Огонь выжег все, а сила Рощи осталась.

– То в прошлый… – казалось, старуха заколебалась, услышав разумные слова, но сознание ее, затуманенное жаждой мщения и злобой, легко отбросило все сомнения.

– Их ведет паук, – проговорил Генрих. – Он заполнит своей силой варваров, словно они пустой сосуд. Что, если бремя наше не рассеется, что, если мерзкое чудище заставит нас служить ему?

Улыбка медленно сошла с лица Матильды.

– Пусть ему, – кивнула она. – Но не проклятой Роще. Корбун, скажи им! Скажи, что я права. Хватит летать без сна и отдыха над мертвой землей, хватит нянчиться с крылатыми людишками. Время навсегда забыть и Рощу, и ее силу.

– Лучше я буду скитаться здесь еще сотню лет, чем склонюсь перед пауком, – ответил старик, наконец принимая решение. – Время выполнить обещание, друзья. Мы будем сдерживать варваров, пока Огонь не покончит с ними.

Корбун протянул руку, и ее тут же крепко сжала в ладошке Хаска. Эалин молча кивнула ему, помогая Нинель подняться. Генрих стоял тут же, решительный и мрачный.

Один Газул продолжал наблюдать за огнями факелов, текущих к ущелью, подобно змее.

– Мы не дадим вам вмешаться, старик, – гулко проговорил он.

– Ты не посмеешь… я возглавлял Серебряный Круг, когда тебя, мальчишка, еще не было на свете!

– Мне плевать. На Серебряный Круг, тебя, Рощу, кого бы то ни было еще. Я сам себе господин. И сейчас ты останешься стоять тут, наблюдать, как варвары уничтожат Рощу и затопчут ее остатки. Потому что я сильнее тебя. Потому что я так решил.

Матильда громко засмеялась, вторя его словам.

Огненная ярость охватила Корбуна. Он вспомнил вдруг, как рубанул по его старческой груди тяжелым мечом Газул, идущий на Рощу. И воспоминание это, загнанное в самую глубь нутра, зазвенело в Корбуне, подобно горну, зовущему на битву любого, кто его слышит.

– Однажды, ослепленный чужой волей, ты пытался убить меня, мальчик, но не смог. Все повторяется. И сегодня ты снова не сможешь мне помешать.

В одно мгновение, полыхнув ослепительной молнией, старик взвился к небесам, не видя, но зная, что шесть таких же вспышек осветили ночное небо вслед за ним. И грянула Битва.

***

Ветер лютовал над пустыней. Зародившийся в бушующих небесах, он бросался вниз, чтобы подхватывать песок, нести его, закручивая и потом разбрасывая. Он выл и рычал. Он нес в себе силу ослепительных вспышек, раскалывающих небо надвое.

Алиса с братьями вышла из ущелья, оставляя позади мшистые бока гор, что укрывали ее от стихии. Выбившиеся из узла волосы облепили лицо, песок попал в глаза, скрипел на зубах, мешал вдохнуть. Чарли испуганно забился под курткой. Алиса хотела оставить его в ущелье, в безопасности, под защитой Сильвии, но зверек вцепился в нее острыми когтями, не желая покидать своего человеческого детеныша. И Крылатой пришлось смириться.

Она натянула на лицо повязку, щурясь от колючего ветра, и огляделась. Пустыня лежала перед ними, скованная ночным холодом, безучастная, резко обрубленная скалистой грядой. Было тихо. Только ветер свистел кругом да Сэм ворчал себе что-то под нос, заслоняя глаза широкой ладонью.

– Они уже рядом, – прошептал Алан. – Я чувствую их.

Его напряженный голос заставил Алису пристально вглядеться во тьму пустыни, чтобы различить отблески факелов, медленно плывущих от гряды к ним. Через насыпи и тьму к ущелью.

За спиной Крылатой скрипнул зубами Лин.

– Огни, – сказал он. – Проклятые огни… Совсем скоро они будут здесь.

– Вихри еще могут успеть сбить их с пути, – сказала Алиса, хотя сама в это не верила.

Небо раскалывали молнии, вспышки их освещали низкие тучи, опустившиеся на горные пики, словно тяжелые птицы, уставшие от дневных забот. В отдалении рокотал гром. В воздухе пахло тяжелой, отравленной водой. По рукам Крылатой то и дело пробегали колкие мурашки, и страх пробирался все глубже внутрь, заставляя втягивать в плечи голову и жмуриться от света молний, превращающих ночь в ясный день.

– Вихри не придут, – сказал Лин, устраиваясь за огромным камнем у входа в ущелье. – Глупо было рассчитывать на них. Сегодня есть только мы и варвары. – Он помолчал и прибавил: – И Роща, если она решит нам помочь.

– Вам нужно продержаться.

Голос Алана слышался Алисе так, будто тот стоял рядом, будто был одним из них, но как ей объяснить это Лину, готовящемуся погибнуть за оазис, что так и не успел стать им домом?

– Мы должны выстоять, – проговорила Жрица, закрывая глаза.

Даже сквозь сомкнутые веки она различила сияние небес. Сэм ругнулся. Лин заряжал арбалет. Эти звуки и образы мешались в голове Алисы, постепенно отступая. Теперь она чувствовала, как медленно, но неотвратимо нагревается медальон. Он слегка дрожал под тканью рубашки, натягивая тесьму.

– Тебе будет больно… – виновато проговорил Алан. – Я разделю с тобой жар и пламя… Но забрать их совсем у меня не выйдет.

– Ничего. Я потерплю. – Мягкой волной тепло прокатилось по груди Алисы, разливаясь в теле. – Скажи… ты уверен, что мы поступаем верно?

– Я не знаю… – Алан смешался, Крылатая почти видела, как он сидит в Роще, прислонившись спиной к Дереву, и судорога пробегает по его лицу. – Но не вижу иного пути. Варвары могут уничтожить все, что у нас есть. А с ним и надежду на новое. Мы обязаны защищаться… Так ведь?

– Так… Но Огонь… Он уже причинил столько боли… – Алиса стиснула зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу стон и не испугать Братьев.

– Если бы вы сумели отбросить врага без Огня, я бы не посмел так мучить тебя… Но это единственный шанс на спасение, Алиса… я знаю, что тебе больно… я пытаюсь помочь.

– Не в этом дело. – Она прислонилась спиной к холодному камню. – Я сумею стерпеть боль, но… Мне страшно, что мы сотворим непоправимое.

– Варвары – это зло, – решительно произнес Алан. – Постарайся почувствовать пламя в ладонях. И не бойся. Я рядом.

Он говорил что-то еще, его шепот мешался с встревоженными криками Лина, который склонился к ней. Но Алиса не могла уже различить слов. В голове пульсировал жар, тело нестерпимо горело, спину выгибало дугой. Она чуяла пламя в каждой мысли, в каждом своем движении. Боль неслась по запястьям, сосредоточиваясь в кончиках пальцев.