Джей довёз нас до самого входа в пещеру. Попрощавшись с ним, мы двинулись в тёмный проход.

Почему-то Вирайн не спешил зажигать файербол. Возможно, просто не хотел это делать, пока нас мог видеть землянин.

Конечно, свет от входа ещё достигал досюда, но с каждым шагом становилось всё темнее. В итоге я всё-таки оступилась.

Вирайн поддержал меня, не дав упасть. Я оказалась в его объятиях. А он вовсе не спешил выпускать меня из них. Так мы и застыли.

Я поймала какой-то странный взгляд Рэя — может быть, даже не разглядела в почти полной темноте, а, скорее, просто почувствовала.

Что это с ним? Почему он так смотрит?

Вдруг Рэймонд наклонился и… прильнул к моим губам.

В первый момент хотела возмутиться — мол, что это он удумал?! Но спустя ещё мгновение желание протестовать загнулось на корню. Зато руки каким-то образом сами сплелись на его шее.

А ноги едва не подогнулись. Всё-таки целуется он потрясающе!

Я зарылась в роскошный шёлк его волос по локти. Кровь забурлила в венах. Голова кружилась. А кожу в тех местах, за которые Рэй меня обнимал, едва ли не жгло… и в то же время хотелось, чтобы он обнял ещё крепче. Хотя и так уже почти вдавил меня в себя.

Не знаю, сколько длился поцелуй. Счёт времени я потеряла напрочь. Хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

Но всё же Вирайн отстранился, тяжело дыша.

— Нужно идти, — произнёс он хрипло. — Иначе точно опоздаем.

Мне не оставалось ничего кроме как кивнуть.

Рэймонд положил мою ладонь себе на сгиб локтя, и мы двинулись дальше. Ноги ещё слушались плохо — так что опора была мне совершенно не лишней.

В голове был полный туман. Я даже не сразу осознала, что куда-то бредём мы в кромешной темноте. Но тут уже и Вирайн сообразил наконец зажечь файербол.

Он что же, так и не скажет ни слова? Как вообще понимать этот его поцелуй?!

А может, ну в Тень все объяснения? Пусть всё идёт как идёт. Ясно же, что к девушке, которая не нравится, с поцелуями не лезут.

Ледсарт, вон, признавался мне в любви, прежде чем поцеловать — а толку-то?! Бросил, как только нарисовался выгодный брак.

Ничего все эти красивые слова не значат!

Но лучше ли слов молчание — это, конечно, тоже вилами на воде.

Одно я сейчас поняла совершенно точно — что все три недели ждала повторения поцелуя. Да-да, ждала. В этом уже пора себе признаться — к Рэю я однозначно неравнодушна.

Можно сколько угодно прятаться за рассуждениями о простой дружбе, только на то, поделился ли со мной какими-то своими соображениями, скажем, Нариэл, мне абсолютно наплевать, а из-за умалчиваний Вирайна сразу слёзы на глаза просятся и буря вскипает в груди.

И всё же дальше идти в полном молчании не было больше никаких сил. И я решила обсудить хоть что-то нейтральное.

— Рэй, объясни наконец, почему с рассказом про Землю ты упорно тянул именно до двадцать третьего Лисы?

— Потому что портал на неё открылся только сегодня. А разве ты бы поверила мне без доказательств? — усмехнулся он. — И находясь на Земле-то, пыталась не поверить.

— Ну да, — вынужденно кивнула я. — Но, согласись, выглядит всё это совершенно фантастично.

— Согласен, — улыбнулся паразит. — Поэтому я и предпочёл дождаться доказательств.

— Жалко, на Земле мало что удалось посмотреть, — вздохнула я.

— Мы с тобой туда ещё обязательно сходим, — подмигнул он. — Нужно только у Ворона отпроситься. Нельзя исчезать, никого не предупредив.

— У Ворона — потому что он сам оттуда? — спросила я.

— Поэтому тоже, — кивнул Рэймонд. — И вообще, уверен, с ним договориться проще, чем с той же Фортейл.

Честно говоря, раньше мне бы вовсе в голову не пришло соваться с таким вопросом к ректору. Да и с любыми другими тоже. Но после всех наших последних приключений Ворон и мне перестал казаться недоступным страшным зверем.

И тут у меня на языке зазудела совершенно иная тема. Прямо до невозможности зазудела! Хотя, очень может быть, лучше было бы прикусить язык.

— Рэй, можно тебя ещё кое о чём спросить?

Вирайн посмотрел на меня насмешливо:

— Вот меня всегда умиляло такое совершенно бессмысленное начало. Обычно я, кстати, чтоб неповадно было, отвечаю — нет. Но ты спрашивай.

Вот же выкрутасник! Хотя вообще он прав — спрашивать, можно ли задать вопрос, когда человек близко не подозревает, о чём тот будет, действительно глупо.

— Рэй, скажи, почему раньше ты меня так ненавидел? Вроде бы мы ни разу с тобой не сталкивались. И вдруг ты начал цеплять меня по любому поводу. Неужели всё дело только в Астине?

Вирайн усмехнулся:

— Вообще-то «ненавидел» — это слишком громко сказано. Скорее, презирал. Но да, дело именно в Ледсарте. Я придерживаюсь принципа «скажи мне, кто твой мужчина, и я скажу тебе, кто ты». А ты была девушкой Ледсарта.

— То есть полным отстоем, — тоскливо заключила я.

— Ну что-то ты ведь нашла в этом уроде, — и не подумал спорить с моим определением Вирайн. Ещё и язвительную улыбочку скроил.

Да уж, приложить он всегда умел.

— И почему же ты вдруг изменил своё отношение ко мне? — спросила, невольно замедляя шаг. Каким образом презрение может превратиться в симпатию, совершенно не понимала. Хотя, если быть честной, раньше я его тоже терпеть не могла. — Почему даже помощь предложил?

Паразит опять усмехнулся:

— Что касается помощи, поначалу это действительно было чисто желание позлить Ледсарта. Ну а потом я узнал тебя получше, — его жёсткая ухмылка неожиданно превратилась в тёплую улыбку. Потрясающие метаморфозы! — Ты оказалась не уродкой под стать этому козлу, а просто слепой как крот.

Вот, значит, как — два года гнобил и только теперь разглядел. Просто прелестно!

Однако я решила не обижаться — в конце концов, он был честен. Что, безусловно, лучше любой сладкой лжи. При желании ведь мог бы так заплести мне мозги, что я и не поняла бы, где именно он мне солгал.

Но тут у меня родился новый вопрос:

— Почему тогда ты не цепляешь Мелину?

— Да я и Ледсарта уже особо не цепляю, — презрительно скривился Вирайн. — Не хочу, чтобы его ярость зацепила тебя. К тому же, в Кловдерис я никогда не сомневался — что они с Ледсартом два сапога пара.

— А во мне, выходит, всё-таки сомневался? — подметила я.

— Очевидно, — улыбнулся он. — Поначалу ты ведь производила впечатление нормальной девчонки. И вдруг — Ледсарт! Я редко ошибаюсь в окружающих. Наверное, факт ошибки меня злил, что тоже сыграло свою роль.

— То есть почти два года ты мстил мне за собственную ошибку?! Потрясающе! — обиженно прошипела я.