твоего рождения. Теперь корона достанется тебе. Ты мой единственный ребенок. – Унир встретился взглядом с Лиамом. Эмоция, неистовая по своей силе, отразилась на его лице. – Я больше не вынесу.

– Почему?

– Ты знаешь почему.

– Из-за того, что случилось с Мердой? Ты боишься того, что может случиться с другой?

– Нет.

Унир глубоко вздохнул и потер затылок, почти как простой смертный. Он отвел взгляд, на его лице мелькнула тень печали.

– Я любил твою мать и никогда не полюблю другую. Ты же знаешь, что сначала наши отношения были тайными. В конце концов правда вышла наружу, и мне пришлось защищать то, что было мне дорого.

– Как со мной?

Унир улыбнулся.

– Как с тобой. Боги не любят делиться своими дарами. Так что я понимаю, почему ты беспокоишься о своих друзьях. То, для чего они были созданы, и то, какими они являются на самом деле, – разные вещи, и ты это видишь. Так было и у меня с ней. Это действительно подарок, Самкиэль. Я не хочу, чтобы ты его потерял, но другие никогда этого не примут. Войны велись из-за более ничтожных вещей, чем титул. В последнее время смотреть на происходящее становится все тяжелее. Я вижу горящие миры, разорванные на части царства и битвы, в которых погибает слишком много людей. Так что да, я боюсь войны.

Лиам кивнул, подняв глаза вверх.

– Отлично. И что мне теперь делать, отец?

– В первую очередь? – глаза Унира блуждали по комнате. – Прибери этот беспорядок, оденься, и давай попробуем спасти оставшуюся часть этого дня. Встретимся в главном зале.

Унир взял свой золотой посох и направился к двери.

– Почему ты не вернул ее? – крикнул Лиам в спину уходящему отцу. Унир замер и склонил голову, но не обернулся. – Ты мог бы. Это твой дар.

– Когда она умерла, я был готов разорвать всю вселенную на части, чтобы ее вернуть, но я знал, что это неправильно. Воскрешение, независимо от обстоятельств, запрещено. Невозможно получить что-то столь ценное, как жизнь, не заплатив за это высокую цену. Есть вещи, которые даже мы не можем себе позволить, – сказал он, прежде чем выйти из спальни.

Охранники, ожидавшие снаружи, стояли по стойке смирно. Не оглядываясь, он тихо закрыл за собой дверь.

Лиам молча смотрел вслед своему отцу. Он потерял мать. Я понимала эту боль больше, чем мне хотелось бы признавать. Он опустил голову, позволив кубку выпасть из рук. Золотая чаша скатилась по ступенькам и медленно закружилась на полу. Где-то в глубине души мне было его жаль, но я не могла забыть о хищнике, который прятался под этой гладкой кожей. Он был Губителем мира во всех смыслах этого слова. Но сейчас я словно видела настоящего Лиама, а не вспыльчивого, грубого придурка, которого я знала. Что могло вызвать в нем такую резкую перемену?

Я шагнула к нему, не зная, что мне делать. В ту же секунду комната закачалась и начала расплываться у меня перед глазами.

24. Дианна

Прикосновение прохладной мягкой ткани ласкало мою кожу, когда я перевернулась и поудобнее устроилась в теплой постели.

Погодите, почему я в постели? Мои глаза распахнулись, но я так же быстро их зажмурила. Закрыв лицо рукой, я спряталась от ослепительно-яркого света.

Я осторожно подняла ресницы и прищурилась, осматривая комнату. Справа от меня было большое окно. Плотные кремовые шторы свисали до пола, но были слегка отдернуты, позволяя золотым лучам солнечного света проникать в комнату. Я вытянула руку, кончики пальцев едва доставали до края огромной кровати. Когда я приподнялась на локтях, тяжелое одеяло соскользнуло вниз. Это место было далеко не таким элегантным и эффектным, как Раширим, который я видела во сне. Так где же я?

– Ты проснулась. Вовремя.

Я подскочила от неожиданности. Недостойный визг сорвался с моих губ, и я упала с кровати, с громким стуком ударившись об пол. Я схватила одеяло, натянула его на себя и уставилась на крупного мужчину, развалившегося в кресле в другом конце комнаты. Мой гнев сменился замешательством, когда я увидела перед ним многочисленные книги, бумаги и ноутбук. На нем были надеты бежевые джинсы и белый свитер с закатанными до локтей рукавами. Его бицепсы напряглись, когда он скрестил руки на груди и уставился на меня. Он был зол. Ну, это не так уж плохо.

– Где мы?

– Как ты себя чувствуешь?

– Ты отвечаешь мне вопросом на вопрос?

Я прищурила глаза и с трудом поднялась на ноги. Они подогнулись, и я ухватилась за край кровати, чтобы не упасть. Я покачнулась и почувствовала, как руки Лиама сжали мои плечи, удерживая меня от падения. Я даже не видела, как он встал, но в эту секунду он был передо мной, на расстоянии вытянутой руки.

– Твой вопрос неуместен, потому что мы скоро уезжаем, – сказал он.

Его взгляд блуждал по мне, оценивая каждое мое движение, словно он искал признаки того, что я вот-вот упаду замертво.

– А теперь ответь на мой вопрос. Как ты себя чувствуешь?

Я взглянула на него и повернулась, чтобы сесть обратно на кровать, на удивление спокойно позволяя ему мне помочь.

– Наверное, хорошо. Немного устала, но в целом нормально. Что…

Я начала было говорить что-то еще, но замолчала, когда на меня нахлынули воспоминания. Опустив голову, я оттянула с груди майку. Не было ни ран, ни черной паутины вен вокруг них. Я была одета в свежую темную майку и такие же домашние штаны без следов крови.

– Ты что, меня раздел?

Его рот сжался в тонкую линию, а руки согнулись на изгибе моих плеч.

– Прошу прощения. Кстати, твоя грудь всегда кровоточит чем-то похожим на смолу? Или ты впадаешь в кому после выстрела? Ты была в ужасном состоянии, возможно, даже умирала, но тебя беспокоит, видел ли я тебя голой?

– Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался.

Я помнила, что делали эти руки и насколько болезненными могли быть их прикосновения. Я не хотела снова чувствовать их на себе.

Он отпрянул, будто я его обожгла.

– Пожалуйста, не оскорбляйте меня, мисс Мартинес. Желание прикоснуться к тебе было и будет последним в списке моих помыслов. – Он положил руки на бедра и покачал головой. – Одна из Небожительниц привела тебя в порядок после осмотра. Ты была вся в желчи и ужасно воняла. Даже я не настолько жесток, чтобы позволить тебе гнить в такой грязи.

Я взглянула на кресло и груду вещей рядом с ним.

– Долго я здесь?

Он проследил за моим взглядом.

– Два дня, шесть часов и тридцать минут.

– Ты считал?

– Да, а что в этом удивительного? Твоя болезнь продлила наше короткое путешествие.

– Ох, извини. Я не планировала оказаться застреленной безумной ведьмой, – рявкнула я.

Я потерла грудь и взглянула на мусорное ведро, стоящее у края моей кровати. В голове промелькнули расплывчатые воспоминания о том,