Я аккуратно ощупал место пореза. Кровь уже перестала сочиться.

— Ну вот, — весело произнес Хазин, когда за Ассисом опустился полог шатра, — словно ничего и не было.

Я, слегка дрожащей рукой, откупорил очередной кувшин и вылил в себя треть содержимого. Вино придало мне бодрости, но, вновь накатившая слабость, не отпускала, поэтому я решил, что необходимо поесть.

— Моей задачей было сыграть работорговца, — начал я, пододвигая к себе тарелку с курицей под присмотром ехидного взгляда Хазина, — ты прав. Никакой я не торговец.

— Наконец-то я слышу от тебя разумные речи.

Я оставил этот укол без внимания и, медленно жуя птичье мясо, продолжил:

— Под видом работорговца я должен был заставить задержаться твой караван, дабы Азамат успел нагрянуть сюда со всей своей шайкой.

— Что же его так задержало?

— Не знаю. Его основной отряд в то время находился где-то на юге в пустыне, — при этих словах я увидел, как загорелись глаза караванщика, — но в подробности он меня не посвящал.

— Интересно, — медленно проговорил Хазин. — Когда они нападут?

— Через два дня, на рассвете, — солгал я, помня, что Азамат должен появиться послезавтра.

— Советую перестать врать, Саргон, иначе наша беседа вновь примет неприятный для тебя оборот, — спокойно произнес Хазин, но в голосе сквозила угроза.

Я изобразил невинное удивление на лице:

— Да с чего ты взял, что я обманываю тебя?

— Ну, не в первой же, — хмыкнул караванщик, — и потом, при первой нашей встрече, ты заявлял, что твой караван рабов прибудет сюда через два дня, то есть, послезавтра, — он щелкнул пальцами, — нетрудно сопоставить все сведения в единую картину.

Я громко выдохнул, осознавая, что проиграл полностью.

— Что же делал отряд Азамата на юге пустыни? — поинтересовался Хазин.

Было видно невооруженным глазом, что его очень интересует сей вопрос. Да он даже и не скрывал этого.

— Не знаю. Азамат не посвящал меня в свои планы так глубоко, — увидев, как в удивлении поднимаются брови Хазина, я поспешно добавил, — мы не настолько долго и близко знакомы.

— Вот как? Еще интереснее…

Я, молча, продолжал жевать пищу, выжидая его дальнейшего вопроса. Ждать пришлось недолго.

— Кто ты на самом деле, Саргон?

«И в самом деле, кто ты, Саргон? Я знаю, кем был, но понятия не имею, кем стал. Разбойником? Но ведь я даже еще ничего не украл, никого не ограбил. Разбойник-неудачник. Так, наверное, будет наиболее верным описать то, в кого я превратился. Видимо, мой жизненный путь — не больше, чем череда насмешек со стороны богов. Им ведь тоже надо как-то развлекаться. Только почему их выбор пал именно на мою жизнь? Ах, Мардук, окажись я сейчас пред тобой — клянусь, попробовал придушить собственными руками, пусть одна из них ни на что не годится. Но попытаться стоило бы».

Очевидно, некая часть моих мыслей, отразилась на лице, ибо Хазин произнес:

— Только, пожалуйста, не пытайся меня разжалобить. Ты намеревался украсть мой товар и подставить под клинки разбойников. Кроме того, я совершенно равнодушен к трагедиям.

Мои уста тронула вялая улыбка:

— Я и не собирался.

— Тогда повторяю свой вопрос — кто ты на самом деле?

Не переставая иронично улыбаться, я посмотрел куда-то сквозь него, а затем, словно через сонную пелену, услышал собственный тихий голос:

— Я и сам хотел бы это узнать.

Еще будучи совсем молодым ремесленником, я периодически слышал от некоторых старцев, что вся жизнь может вмиг пролететь перед глазами. Я никогда не придавал значения этим словам, считая их просто старческим безумным словоблудием. Но сейчас, сидя за столом в шатре Хазина, я на собственной шкуре испытал нечто подобное.

Одно мгновение — я в поле вместе с отцом пугаю гиену, а вот уже играю подаренной им деревянной игрушкой коня в полном одиночестве.

Второе мгновение — я строю хижины на заказ различным беднякам, таким же, как и я, провожу время в грязных трактирах с Сему, иногда выбираюсь в город, чтобы помочь какому-нибудь знатному мужу за чуть большую плату, нежели обычно.

Третье мгновение — … Третье мгновение. Лучше его вычеркнуть. Уничтожить. Выжечь каленой бронзой из моей памяти, словно никогда этого не было. Не было ложного обвинения в убийстве корзинщика. Не было пыток, издевательств и унижений. Не было бегства. Всего этого и последующего. Ничего не было. Но нет, к сожалению, так не получится. Я там, где сейчас есть — посреди шатра жирного караванщика. Вновь испытываю судьбу на своей шее.

«И как только она у меня еще не сломалась?»

— Мне позвать стражу, дабы она привела тебя в чувства? — донесся до меня, словно издалека, голос Хазина.

— Не стоит, — ответил я, едва заметно тряхнув головой.

— Тогда, может, ты соизволишь, наконец, ответить на вопрос?

Я налил себе полный кубок вина и осушил его несколькими крупными глотками. Слабость с примесью тошноты, готовая накрыть меня с головой, временно отступила.

— Ремесленник я.

— Что?

— Точнее, бывший ремесленник, — сделав это важное уточнение, я вновь наполнил кубок.

— Ты совсем заврался, — по голосу стало ясно, что Хазин начал закипать, как вода в котле, — с какой стати Азамату связываться с ремесленником?

— Ему нужен человек, который смог бы сыграть роль торговца. Похоже, лучшего варианта на тот момент у него не нашлось, — я в очередной раз осушил кубок. — Его люди имеют слишком… разбойничью внешность.

— Хм, — караванщик потеребил пальцами двойной подбородок, — а вот это уже походит на правду.

— Как видишь, он просчитался. Не такой уж и хороший получился из меня работорговец.

— Да не совсем, — ответил Хазин, кряхтя и вставая с ложа, — обладай ты хоть чуть