И, усмехнувшись, вышел прочь.

Милена сжала кулаки. Что же, на Уилла Фартинга, который не стоил ни пенса, не было никакой надежды. К Грэгу ей не пробиться. Все расслабились, наедаясь деликатесов и упиваясь спиртным и ожидая скорого прибытия команды специального назначения.

И не осознавая, что убийца все еще где-то поблизости!

* * *

Милена опустилась в кресло и закрыла глаза. Она должна была, нет, она была просто обязана разоблачить этого негодяя! И желательно до прибытия команды специального назначения.

Потому что если убийца и Гордион, новый Гордион, одно и то же лицо, то он обладает сведениями, которые в одночасье могли разрушить не только ее реноме и ее жизнь, но и реноме и жизнь ее сына.

А допустить это она никак не могла.

Но если Грэг вычислил истинного убийцу, то, стало быть, и она тоже была в состоянии это сделать?

Милена принялась думать, перебирая в голове факты, но быстро убедилась, что это ни к чему, кроме как к головной боли, не ведет.

Поднявшись из кресла, она отправилась к сыну. Если ей кто и мог помочь, так это Тициан. Не стучась, Милена распахнула дверь его апартаментов — и увидела Тициана на диване, обжимающегося с какой-то девицей.

Это была Эйприл.

— Немедленно прекратите! — закричала Милена, а сын, сумрачно взирая на мать, произнес:

— Ты что, стучать не умеешь?

Милена подошла к софе и схватила прикрывавшую обнаженную грудь Эйприл за руку.

— Ты же его сестра, хоть и не родная! — заявила Милена. — Как ты можешь!

Эйприл, вздохнув, сказала:

— Ничего подобного! Я тоже так думала до сегодняшнего дня, но мамочка на радостях по поводу поимки убийцы раскрыла мне тайну. Я — не дочь Делберта!

Остолбенев, Милена уставилась на девицу, которую по-прежнему обнимал Тициан.

— Да, Шэрон вышла замуж за папочку, уже будучи беременной от какого-то своего коллеги, малоизвестного актера, который за ней ухаживал и который погиб при нелепом несчастном случае, — произнесла Эйприл. — А спустя два дня Шэрон познакомилась с Делбертом. Поэтому-то я и родилась в марте, а не в апреле: только отнюдь не раньше положенного, как все уверены, точнее, как всех уверяет моя мамочка, а очень даже в срок. И она дважды делала анализ ДНК, который подтвердил: я — не дочь Делберта! Вам показать документы, которые мамочка мне продемонстрировала?

— А это развязывает мне руки! — заявил Тициан, смеясь. — Только не говори, мамочка, что я не сын Делберта. Даже если это так, то это ничего не меняет. Главное, чтобы моим папочкой не был тот же самый актер.

Милена, присев на кресло, проговорила:

— Твой отец, в этом не может быть сомнений, Делберт Грамп. Тем более что он сам как минимум пять раз делал сравнительный тест ДНК.

— Только, мамочка, никому ни слова! — сказал Тициан, вставая и подходя к ней. — Потому что если об этом узнает Ясна и ее детишки, то они приложат все усилия, чтобы лишить Эйприл ее части наследства. А так как мы и так получим больше всех, то не лишать же вообще Эйприл средств к существованию?

Он поцеловал Милену в щеку, и женщина вздохнула:

— Я никому не скажу. Буду очень рада, если детишки Ясны получат меньше того, что могли бы получить. Однако вы понимаете, что если вас застукают так же, как застукала я, то это вызовет массу ненужных вопросов и может привести к разглашению правды?

Тициан снова ее поцеловал и произнес:

— Мамочка, мы уже все продумали. Конечно, мы не можем стать официальной парой, по крайней мере, сейчас. Поэтому Эйприл, как того и хотел Делберт, полетит после Нового года далеко-далеко, помогать страждущим, а я отправлюсь вместе с ней! И там мы можем делать все, что захотим!

— Никуда ты не полетишь, тебе еще восемнадцати нет и ты несовершеннолетний и находишься под моей опекой! — отрезала Милена, а сын тотчас надулся:

— Полечу! Потому что иначе я потребую сменить мне опекуна. Я люблю Эйприл, а она любит меня. И даже если ты будешь нам мешать, когда мне стукнет восемнадцать, мы поженимся!

Он плюхнулся на диван и стал демонстративно лобызаться со своей единокровной сестрой, которая, как выяснилась, таковой вовсе не являлась.

Милена же подумала, что терять сына не намерена. И о том, что Эйприл, в сущности, неплохая девушка. А то, что она старше Тициана, даже хорошо. А также о том, что глуповатая Шэрон, оказывается, уже в течение семнадцати лет играла роль своей жизни — мать младшей дочери Делберта, которая таковой не являлась.

За такое даже семнадцать «Оскаров» маловато.

— Если вы не хотите отпускать его одного, что я прекрасно понимаю, то поезжайте с нами! — предложила вдруг Эйприл.

Милена усмехнулась, склонила голову набок — и вдруг подумала, что это не такая уж плохая идея.

Вернее, великолепная!

— Гм, и она будет там нас контролировать? — недовольно протянул Тициан.

Эйприл, подойдя к Милене и опустившись около нее на колени, взяла ее руку и пропела:

— Вы ведь классная мать! Не то что моя! И Тицианчик так к вам привязан…

— Неправда! — прогудел сын, а Эйприл продолжила:

— Конечно, правда. И вы смените обстановку после этого кромешного ужаса. И все будут в восторге от президентской вдовы, которая вместо того, чтобы затвориться в поместье или вести бурную никчемную светскую жизнь, помогает страждущим в далеких странах. Вы можете основать благотворительный фонд имени президента Грампа по борьбе с глобальным потеплением. И мы все вместе будем ездить по миру, получая удовольствие от жизни!

— И может, мамочка, ты еще встретишь нового мужа! Или хотя бы любовника! — вставил Тициан и, присев перед ней, взял Милену за другую руку.

Милена не стала посвящать сына о том, что, собственно, уже нашла любовника или даже мужа — во всяком случае, кандидата в оные.

— Теперь, когда все закончилось, — добавила Эйприл, а Милена, осторожно высвободив обе руки из рук двух искусителей, заметила:

— В том-то и дело, что нет! Убийца еще на свободе!

— Что?! — воскликнули Тициан и Эйприл в один голос, и Милена, поколебавшись, изложила им то, что ей было известно, впрочем, утаив некоторые касавшиеся Грэга подробности, к канве повествования совершенно никакого отношения не имевшие.

— Вот это да! — завизжал сын, прыгая на софе. — Мамочка, это прямо как в «Десяти негритятах»! Кто станет следующей жертвой? Я делаю ставку на Ясну!

— А я на Злату! — заявила, смеясь, Эйприл, и вдруг осеклась. В ужасе взглянув на Милену, она сказала:

— А что, если убийца поднимет руку на очаровательных близнецов Златы? Или на мою мамочку! Или на твою, Тициан! Или на нас с тобой?