задумываться о том, как сочинять и с чего вообще начинать. А раз нет группы, чтобы поджемовать, а половину времени нет даже Оззи, это чертовски тяжело. Мы просто забили на сведение и принялись работать над новыми песнями. Наработок у меня не было, поэтому пришлось выдумывать на ходу. Хорошо, что гитара с собой была! И мы приступили.

Боб Марлетт запрограммировал барабаны, просто чтобы я мог опробовать риффовые идеи. Так было с песней «Psycho Man»: я играл рифф, Боб накладывал на него барабаны, а потом уже все остальное. Оззи приходил и исчезал, потом снова приходил и сидел в другой комнате, потом ел сэндвич, кемарил и так далее. Довольно часто он вырубался на диванчике в комнате, где стоял микшерный пульт, а мы сочиняли песни. Однажды он дрых без задних ног, потом вдруг очнулся и ушел в туалет. Его не было минут двадцать пять – тридцать. Мы думали: где его черти носят? Он прямо сейчас нужен!

Мы послали кого-то посмотреть, что с ним, парень вернулся и говорит:

– Я не смог его найти. Наверное, домой уехал.

Мы позвонили Оззи домой, но его там не оказалось.

– Куда же он, мать его, подевался?

Даже Тони, парень, который присматривал за ним и никогда не отходил, понятия не имел, где Оззи. А потом мы услышали какую-то возню в коридоре. Там была другая группа, и они рассказывали:

– Бля, в нашу студию пришел Оззи Осборн. Дрыхнет на диванчике!

И мы подумали: опять двадцать пять!

Оззи вышел из туалета полусонный и забыл, в какой мы студии. Попал в другую прямо посреди записи и заснул у них на диване. Они сидели в студии, записывались, затем вернулись к пульту и обнаружили храпящего Оззи. Они перед ним преклонялись, поэтому решили не беспокоить. Мы отправили за Оззи чувака, но Оз к тому времени уже проснулся и вернулся в нашу студию, начал нарезать круги, опрокинул стакан воды на микшерный пульт, и эта хрень коротнула!

Но когда Оззи во время наших студийных сессий все же не спал, парень был полон энтузиазма:

– О, мне нравится!

На самом деле я впервые видел, как он пишет лирику и по-настоящему увлечен процессом. Мы сочинили песни и буквально за один день записали партии Оззи и мои. Мы слишком поспешили, не было времени прочувствовать их, но на улице стоял парень из Sony Records, желая услышать результат. Чуть позже приехали Гизер с Биллом и записали свои партии. И все. У нас было два трека, «Psycho Man» и «Selling My Soul», но я был ими недоволен. Если бы нам дали время поработать над ними, они получились бы гораздо лучше.

В то время мы не планировали новый альбом, лишь позже, непосредственно перед запуском «Семейки Осборнов», мы пошли в студию, чтобы написать свежую пластинку. Мы провели там три недели, и удалось придумать около шести идей. Не сказать, что результат был достигнут усилиями всей группы. В некоторой степени мы делали это через силу. Немного джемовали и работали над материалом, а затем Оззи исчезал, или опять засыпал на диване, или шел зажигал плиту, приходил и спрашивал:

– Чайку хотите?

– Давай.

И снова пропадал на два часа.

Где чай-то?!

Будто вернулись в 70-е. Он никак не мог сосредоточиться, сесть и добить песню. Но ничего удивительного – это же Оззи!

Тем не менее мы могли сочинить альбом. У нас было шесть песен, и появилась идея пригласить Рика Рубина в качестве продюсера. Мы с Гизером и Оззи поехали к нему домой в Лос-Анджелес. Нас встретил какой-то парень, усадил, и мы стали ждать. Минут через десять вошел Рик Рубин. Я не был с ним знаком и не знал, чего ожидать, но он оказался забавным персонажем. Он был в кафтане и выглядел как нечто среднее между старым хиппи и Буддой. Очень умиротворенный.

Мы поставили ему материал, три или четыре песни ему понравились. И больше мы его не видели, ничего не получилось. Все накрылось медным тазом, когда Оззи начал сниматься в телешоу «Семейка Осборнов». Жаль, что так вышло, ведь если бы все были увлечены работой и шевелили задницами, могло бы получиться нечто классное.

У меня до сих пор есть эти шесть треков. Мы с ними ничего не сделали, хотя были как никогда близки к тому, чтобы записать новый альбом.

77

Кози разбился

Я был в отеле Sunset Marquis, и в апреле 1998-го мне позвонил Ральф и сказал:

– Мне очень жаль, но Кози погиб в автокатастрофе.

Я был шоке. Ошарашен.

Кози я знал много лет, и он отличался немного буйным характером. Я несколько раз ездил с ним на машине, водил он превосходно, но гонял как ненормальный, – я с ним, конечно, натерпелся. Он любил ездить по треку на своем «Феррари», потому что обожал скорость. Кроме того, у него была парочка огромных мотоциклов, на которых он летал как угорелый. Когда в 1998-м мы записывали Headless Cross, он приезжал на одном из них, и, если перебирал с алкоголем, я забирал у него ключи и прятал, чтобы он не мог найти. Он спрашивал:

– Где ключи?

– Ты не поедешь домой в таком состоянии!

– Да я в норме, все путем.

Кози постоянно говорил «я в норме». Но я его все равно не пускал.

У него были самые первые мотоциклы «Ямаха», очень скоростные, и я боялся, что однажды он доиграется. Но не ожидал, что это будет на машине. И когда я узнал, что произошло, это было ужасно.

Кози встречался с девушкой. Она была замужем, но жила отдельно от супруга или съезжала от него, у нее были неприятности с мужем. Кози был дома, пропустил, как обычно, пару стаканчиков, и вдруг она позвонила вся расстроенная и попросила поскорее ее забрать.

Кози жил от нее километрах в 50–60. Вылетел на шоссе на своем «Саабе», быстром как ракета. Пока он мчался к ней, она позвонила:

– Ну где ты?

– Еду!

Во время разговора она услышала: «О, черт!»

И в следующую секунду: бац!

Я полагаю, шел дождь. Кози не пристегнул ремень безопасности. Врезался во что-то и вылетел через лобовое стекло. Невосполнимая и невыразимая потеря талантливого музыканта и хорошего друга.

78

Гастроли с двумя барабанщиками

Подготовив альбом Reunion, мы планировали масштабное турне в первом составе и в мае 1998-го принялись репетировать песни. Последний раз мы так работали двадцать лет назад. На этот раз мы старались нормально общаться, обсуждая и предлагая идеи, вместо того чтобы вести