В папском Риме существовало множество благотворительных организаций, размещавшихся при церквях. Но у этой в XVII веке было необычное задание – помогать обедневшим дворянам.

На правой стене от входа есть отверстие для пожертвований «На благо бедных и павших благочестивых семей» (Elemosina per povere onorate famiglie e vergognose). В те времена потеря финансового благополучия тянула за собой неминуемый социальный крах, кризис доверия и выход из высших светских кругов. Речь шла не только о банкротстве, но и о вреде репутации, которую было куда сложнее восстановить.

Члены общества стремились оказать поддержку некогда благополучным семьям, которые не решались попросить о помощи в силу гордости или стыда.

Благодаря микрозаймам пострадавшие могли рассчитывать на обретение былого статуса. Им помогали составить план и снабжали советами. Кажется, сейчас это называется «имидж-консалтинг»?

В том месте, где церковь S. Gregorio упирается в набережную, когда-то проходила граница еврейского гетто.

Скучающие в ожидании автобуса пассажиры на площади Monte Savello наверняка не раз поглядывали за забор – что это за груда кирпичей за церковью? Для них не поставили ни одной разъяснительной таблички. Если вы зададите этот вопрос кому-то из прохожих, вряд ли кто-то сможет вам ответить.

Археологические раскопки, начатые в 1999 году и приостановленные из-за нехватки средств, обнажили старинные стены. Журналисты затрубили о новом открытии – в Риме было два гетто!

За чертой, проведенной Ватиканом, начиналась территория «Геттарелло» («маленькое гетто») или «Мачеллетто» («малая скотобойня»), как она обозначалась на старинных картах. Здесь жили как римляне-католики, так и евреи, державшие конюшни, продовольственные склады и пекарни, кормившие 180 семей. Согласно переписи гетто 1733 года, в еврейской общине числилось 4060 человек. Из них около половины жило за чертой бедности. Поэтому хозяйства сразу за стенами гетто были спасательным кругом для экономики района.

Снаружи из-за решетки хорошо видны остатки старой мостовой, отверстия в кирпичных фундаментах (печи) и маленькие круглые раковины-поилки для скота. Рядом с ними в мраморных стенах сохранились металлические кольца, к которым привязывали поводки животных.

«Геттарелло» было совсем небольшим кварталом, состоящим из улицы и квадратной площади, окруженной зданиями, – именно их остатки и раскопали археологи.

Нашлось место и для шестой «школы», вдобавок к тем пяти, что ютились под одной крышей синагоги. Ее название Scola Porta Leone напоминало о Леонинских воротах, которые служили дополнительным проходом в гетто.

Важное значение «Геттарелло» приобрело во время эпидемий чумы, особенно самой страшной, 1656 года. Из-за тесноты еврейского квартала за стенами не всегда удавалось вовремя изолировать больных. Тогда импровизированный лазарет переносили за пределы Леонинских ворот.

Папа римский неоднократно пытался закрыть этот «аппендикс» гетто. В 1620 году общине удалось выкрутиться, заплатив тысячу золотых монет в казну Святого престола. Иронично, что эти деньги пошли на нужды Дома оглашенных (катехуме́нов) – школы подготовки к крещению. Только в данном случае это была организация, куда привозили евреев, чтобы насильно покрестить в католичество.

В 1731 году Конгрегация доктрины веры при Ватикане (в прошлом – главный офис инквизиции) распорядилась уничтожить район «Геттарелло». Не помогло ни сопротивление местного раввина, ни напоминание о щедром «пожертвовании» прошлого века, ни доводы о том, что евреи жили здесь испокон веков.

Папу римского не остановило даже то, что еврейские налоги за аренду и принудительные взносы католической церкви приносили солидный доход.

Спустя четыре года, в 1735 году, история «Геттарелло» официально завершилась. Раввину ничего не оставалось, как поделить 180 семей прихожан своей «школы» между оставшимися пятью в старом гетто.

Еще один кусочек пазла, вынутый из карты Рима и забытый даже его жителями.

64. Четырехглавый мост

Единственная сторона гетто, не окруженная стеной, упиралась в реку.

До того, как на набережных выросли травертиновые стены, чтобы защитить город от наводнений, течение Тибра плавно обнимало берега. Вода подступала к линии домов вплотную, как в каналах Венеции. Только вместо парадных дворцов в реке отражались тесные трущобы, похожие на серые скворечники.

В отличие от дальней части гетто, более защищенной от буйства реки, в этих домах селились самые нищие семьи.

И все же для римских евреев этот берег был единственным глотком свежего воздуха, открытого пространства. Возможностью увидеть далекий горизонт противоположного берега, не упираясь взглядом в соседние дома тесного переулка, куда почти не проникали лучи солнца.

Ripa dei Giudei – «Еврейский берег» – в засушливую погоду превращался в просторную песчаную косу, доходившую почти до острова. Во время ливней от нее не оставалось и следа, а жителям стоящих в воде домов на via della Fiumara (на месте которой позже построили набережную) приходилось использовать самодельные плоты и лодки, чтобы выбраться на улицу. Многие предпочитали передвигаться по подвесным мостам на верхних этажах, чтобы вовсе не спускаться вниз.

Частью пейзажа прошлых веков, который нам сложно представить сегодня, были водяные мельницы, теснившиеся вокруг острова. Они напоминали плавучие домики, использовавшие напор речной воды, чтобы перемалывать зерно. Их лопасти еще больше размывали и без того низкие берега. Во время наводнений якорные цепи, державшие баржи у пристани, срывало течением. Речные домишки застревали под арками мостов, блокируя свободное движение воды.

Мельниц на реке после строительства набережных не осталось. О них напоминают только старые фотографии, гравюры и соседняя церковь Св. Варфоломея на острове, где у корпорации мельников была своя капелла.

Несмотря на частое буйство Тибра, до наших дней дожил самый древний городской мост.

Два живописных пролета соединяют остров Тиберина с бывшим «Еврейским берегом». В центральной опоре проделано отверстие, чтобы снизить давление течения на структуру во время наводнений. Они случаются уже не так часто, как раньше, но когда уровень в реке растет, вода доходит почти до изгиба арок. Проведите взглядом воображаемую линию по верхней кромке «окна» моста, и вы поймете, какое это было бедствие для жителей гетто.

За долгую историю мост не раз переименовывали. Одно время его называли Judeorum («еврейский»), так как он служил тропинкой из гетто на свободу.

Его старое имя Fabricius (Понте Фабричо) все еще читается над мраморными арками: «Луций Фабрициус, сын Гая, куратор дорог, распорядился о строительстве».

Сложно поверить, но мост стоит на этом месте с 62 года до н. э.! Больше двух тысяч лет!

С тех пор его, разумеется, не раз реставрировали. Об одном из таких случаев напоминает мраморная плита со стороны острова с именем папы римского Иннокентия XI.

Вероятно, в древности были и другие мосты, построенные раньше Фабричо, но, будучи деревянными, они не дожили до наших дней. Некоторые из них были построены из камня, но уничтожены со временем.

Мост Цестия, соединяющий другую