«От кого прячется — от коллег или от меня?» — размышлял Данилин. Он пошел в люкс. Джули сидела в кресле с закрытыми глазами. Шанталь читала английский путеводитель по Киеву.

— Он больше не появится, — сказала Джули.

— Почему?

— Я ясно дала понять, что не верю ему. Ведь это не Юра!

— Вы абсолютно уверены? Ведь много лет прошло, он мог заболеть, измениться.

Джули фыркнула:

— Уверяю вас, это наивная попытка, я даже не понимаю, на что он и те, кто это организовал, рассчитывали… Ну да, внешне очень похож… даже шрамик едва заметный под левым глазом скопирован. Ловко. Но это совсем другая личность, понимаете?

— От больших потрясений или в результате болезни личность может сильно измениться, — гнул свое Данилин. — Поймите, Джули, я не пытаюсь вас уговорить, просто я никак не могу понять, кому и зачем нужно идти на такую сложную операцию, двойника создавать… при том что шансы вас обмануть все равно были ничтожно малы…

— Понятия не имею, зачем, но поверьте, это не Карл.

— Все равно я не вижу во всем этом смысла, если только не…

Данилин осекся.

— Если только — не что? — встрепенулась Джули.

И даже Шанталь оторвалась от чтения и теперь с живым интересом смотрела на Данилина.

— Если только это не еще одна попытка «закрыть вопрос». Попытались это сделать в Красноярске — там не вышло. Или вышло не идеально. Тогда у них припасен еще один ход… Причем даже если вы не убеждены, все равно перед камерами пообнимались, встретились. Сегодня по телевизору покажут. Отрицания после этого будут выглядеть неубедительно.

— Не надо было мне с ним обниматься… Но я была в состоянии почти сна наяву, сопротивляться режиссеру не было сил… А потом сверлила мысль: а вдруг это все-таки он? Вот точно как вы говорите — больной, постаревший, сломленный… Ведь бог его знает, что с ним могли сделать. Как я могла его отринуть? И Шанталь тоже все время сомневалась… Может быть, он, а может, и нет… После, когда мы поговорили, тогда все стало ясно. Память у него такая, выборочная… Про тетушку Фиону не забыл спросить, а соседку Риту помнит смутно. Я ему говорю, ну как же, у нее еще ротвейлер. А он отвечает: ах эта, эту помню… Но на самом деле Рита терпеть не могла собак, это я выдумала для проверки, про ротвейлера-то… И Фаулза он не читал. Вернее, читал, но не то издание… Зато знает про один странный эпизод в гостинице в Истбурне. Но пересказывает его неверно.

— Что за эпизод?

— А такая загадочная штука произошла. Когда я ночью проснулась и увидела постороннего человека в номере. Карл нес какую-то чушь, объяснить толком не мог. А потом, когда он уже мне признался, что он шпион, я его опять спросила: что это было тогда? А он засмеялся и сказал: если бы ты знала, от каких глупостей иногда зависит эта профессия. Это только в триллерах все четко, продуманно и слаженно… А в реальности возникают иногда нелепейшие ситуации. Но дальше перевел разговор на другую тему.

— Ну а что сегодня Карл говорил по этому поводу?

— В том-то и дело, что это никакой не Карл! Он, наверно, пытался убедить меня, что он настоящий, а вышло наоборот. Он, видно, файл читал, а Карл почему-то не совсем точно им доложил. Этот, сегодняшний, говорит: помнишь, отель в Истбурне? Как у моего контакта номер оказался на первом этаже, да еще рядом с лифтом? С людьми, шастающими мимо окна и мимо двери? И дверь с ресепшн просматривалась… И ни за какие деньги сволочи не хотели номер поменять. А надо было любой ценой срочно научить его документы переснимать. До утра. И мне пришлось тащить его для этого в наш номер, и ты проснулась и его у нас увидала… Я еще тебя убедил тогда, что это тебе приснилось. Но в том-то и дело, что не убедил, хоть и пытался! И настоящий Карл этого не может не знать. Но от центра этот факт он почему-то скрыл… И вот этот, сегодняшний, он знает только то, что в файле написано…

В конце разговора предполагаемый Карл торжественно сообщил, что у него теперь есть другая женщина, причем она очень больна, он вынужден о ней заботиться. А потому о воссоединении с Джули и Шанталь не может быть и речи, к сожалению. «Как будто я ему предлагала жить вместе!» — фыркнула Джули. И видеться, говорит, у них часто не получится. Так, может быть, раз в несколько лет. «Вот тут я ему и сказала, что я, собственно, не настаиваю, поскольку он как-то уж очень сильно изменился. Но он, кажется, иронии не понял…»

Джули была так огорчена всем произошедшим, что не хотела даже смотреть выпуск новостей по местному телевидению. Еле-еле ее Данилин уговорил. И пожалел об этом, потому что показанный про встречу в аэропорту сюжет расстроил ее еще больше. Он вышел очень коротким — минута с небольшим — и совершенно невнятным. Диктор за кадром сказал только, что в Киев из Англии прилетели жена и дочь крупного советского разведчика, работавшего на Западе в годы «холодной войны» под псевдонимом Карл. Крупные планы присутствовали, но мелькали так быстро, что толком разглядеть лица было невозможно. Зато долго показывали, как Джули и Карл обнимались неуклюже — такое ощущение создавалось в основном потому, что она норовила отвернуться.

После этого Джули отказалась идти ужинать, а Шанталь решила проявить солидарность с матерью и ограничиться сыром и пакетом чипсов, который они чуть ли не из Англии с собой притащили. «Мы хоть выспимся наконец», — сказала Джули.

Данилин отправился к себе в номер, размышляя, насколько необходим ему прием пищи, или лучше тоже последовать примеру англичанок и залечь спать. И тут зазвонил телефон. Он был уверен, что это Москва, но нет, это был опять Щелин.

— Ты ужинал? — спросил он каким-то необыкновенно ласковым голосом.

— Нет, но не уверен, что мне кусок сейчас в горло полезет.

— Еще как полезет! Давай приезжай, как выпьешь горилки, расслабишься, сразу и аппетит появится. Здесь очень уютно, и отлично кормят. И компания интересная.

Почувствовав, что Данилин колеблется, Щелин усилил нажим.

— Давай-давай, не раздумывай, я сейчас за тобой машину пришлю.

— Нет, Сережа, послушай, я правда ни есть, ни пить — ничего не хочу, только спать. И, честно говоря, общество незнакомых людей мне сейчас совсем не нужно.

— Компания скоро рассосется.

— Нет, Сережа, правда, нет…

Тон Щелина вдруг переменился. Он сказал как-то даже резко:

— Нам с тобой надо срочно поговорить. Кое-что обсудить крайне важное. И другого времени может и не быть. Я же завтра чуть свет в Москву улетаю. И вообще — машина за тобой уже вышла, собирайся.

Данилин хотел еще что-то возразить, но Щелин уже повесил трубку. Важное, видите ли, срочное. «Наверняка же опять неприятность, гадость какая-нибудь очередная…» — думал Данилин.

И оказался прав.

Щелин сидел в глубокой нише в ВИП-зоне, за большим столом, который был весь уставлен всякими закусками, пирожками, салатами.