Но зачем? Что она здесь делает?

— My goodness, Julie, what on earth are you doing here?

— Я не Джули, — тихо сказала женщина по-русски. — Закройте скорее дверь!

Данилин помешкал еще мгновение, но все-таки сделал то, что его просили — закрыл и даже запер на ключ дверь. Хотя в глубине души не был уверен, что поступает правильно. Ведь это, вполне вероятно, какая-то провокация!

Когда он зажег свет, женщина уже переместилась к столу. Теперь он ясно увидел, что это вовсе не Джули. Та могла бы выглядеть так, если бы состарилась лет на восемь-десять. Поседела бы сильнее, пролегли морщинки на лице, появились бы мешки под глазами. Женщина все равно была по-прежнему красива, но возраст постепенно уже побеждал в этой беспощадной, упорной войне… Сходство было все же поразительным. Цвет глаз только другой… У Джули — пронзительно голубой, а у незнакомки какой-то серо-зеленый, что ли…

— Что смотрите так?

— Вы так похожи на… на…

— На Джули? Ну естественно, я на нее похожа! Вернее, она на меня. Иначе и быть не могло.

— В каком смысле?

— Потом поймете. Когда я вам все расскажу. Только нам с вами сначала надо договориться об условиях…

— Погодите! Это у меня для начала есть условие. Объясните, пожалуйста, кто вы такая и как попали в этот номер.

— Ну, попасть в гостиничный номер для упертого человека вообще никакая не проблема. А зовут меня Елизавета. Лиза. Нечепайко. Впрочем, у меня много было в жизни фамилий. Если наш разговор пройдет удовлетворительно, вы узнаете ту из них, которая вас особенно заинтересует.

— Загадками говорите.

Данилин уселся на стул напротив непрошеной гостьи, сложил руки на груди… А сам лихорадочно соображал: может, все-таки вызвать администрацию? Или милицию? Правильно он себя ведет или совершает наивную ошибку, вступая в переговоры с незнакомкой?

Тут Лиза вдруг переменила позу, тряхнула копной по-прежнему густых и красивых волос. В ее глазах что-то сверкнуло. Она поставила локти на стол, сложила руки и уперлась подбородком в ладони. Слегка наклонила голову и теперь смотрела на Данилина под углом, сбоку, и грустно, краешками губ, улыбалась при этом.

— Вы, я вижу, встревожены и не знаете, как себя вести, — заговорила она мягким, обволакивающим голосом. — Не волнуйтесь, опасности нет. Я — жена, гражданская жена Юрия. Он же Карл. Извините, что я пришла к вам таким вот странным, неприличным образом. Но поверьте, другого выхода просто нет.

И в ее глазах опять что-то блеснуло.

— Может быть, дать вам воды? — спросил Данилин.

Она кивнула. Тоже как-то по-особому, благодарно, проникновенно, будто он предложил ей лекарство, спасающее от тяжелой болезни.

Она жадно пила, а у Данилина даже в груди заныло, так стало вдруг ее жаль. Но он взял себя в руки — нельзя так легко поддаваться чарам. Ведь не такой он идиот, чтобы не видеть, что происходит. Эта женщина кажется очень искренней, но недаром он семь лет прожил с актрисой…

— Вы уже поняли, что человек, встретивший вас в аэропорту, не Юра? Что это — двойник? — спросила она.

— Кажется, понял… хотя, скажу вам честно, чем дальше в лес, тем больше дров и тем меньше я понимаю, что происходит. К тому же у меня голова сейчас занята — неприятности на работе… И я очень жалею, что вообще в эту историю ввязался.

— Жалеете вы правильно. Это не предмет для журналистского расследования. Но раз уж вы здесь и я здесь, прошу вас выполнить совсем другую функцию — переводчика. Мне надо срочно поговорить с Джули. А мой разговорный английский оставляет желать лучшего. Не адекватен задаче. Мое главное условие — вы ни слова из того, что услышите сегодня, не напечатаете в газете. Это не тот материал…

— А вы не боитесь здесь разговаривать? — Данилин обвел рукой гостиничный номер.

Лиза пренебрежительно пожала плечами.

— Здесь стоят два «жучка». Один московский, другой местной Безпеки. И очень хорошо. Будут две записи существовать. Которые не так просто потом будет взять и стереть. Дополнительный ограничитель для сторонников жестких мер. То есть им придется, если что, избавляться от меня, от вас, от Джули, да еще обеспечить уничтожение двух записей в двух разных архивах. И кто-то должен будет взять на себя за это все ответственность. Подписать распоряжение. Рискуя при этом осложнить отношения с украинцами. И нарушить официальные договоренности СНГ. И разъярить Ельцина. Задача усложняется многократно… Знаете, почему ГКЧП провалился? По единственной причине — никто из членов хунты не решился подписать письменный приказ о штурме Белого дома…

— Ну уж, только поэтому..

— Уверяю вас! Карпухин требовал формального приказа, без него действовать отказывался. А два года спустя, в девяносто третьем, Ельцин такой приказ подписал — вот и все отличие…

— Но в нашем случае, надеюсь, никаких штурмов не ожидается?

— Кто знает… Мне кажется, кое-кому нужно убедиться, что все это не попадет в прессу. Пока мы с вами судачим — это так, сплетни, частные разговоры. Другое дело — публикация в солидной газете. Поэтому важно, чтобы вы прямо сейчас поклялись, что писать об этом не будете.

И Лиза сделала круглые глаза; Данилин понял это так, что надо в любом случае обещать — для прослушки хотя бы.

— Ну хорошо… Обещаю. Клянусь. Перед лицом партии «Наш дом — Россия». И своих отсутствующих товарищей…

— Не ерничайте! — Лиза явно встревожилась.

Данилин понял, что перебрал:

— Ладно-ладно… Серьезно. Обещаю. Даю слово. Клянусь честью рода Данилиных. И вы даже не представляете, какое для меня облегчение — дать такое обещание… Не до того мне сейчас. Так что не буду я об этом писать, не буду! — Данилин повысил голос и, привстав, прокричал последнюю фразу прямо в люстру. Он слыхал, что именно туда часто ставят микрофоны. Лиза поморщилась: не надо перебарщивать.

— Если мы договорились, то зовите сюда Джули.

— Что, прямо сейчас? В третьем часу ночи?

— А другого времени не будет. Или сейчас, или никогда. А эта женщина, по-моему, имеет право узнать правду. Разве нет?

Данилин посидел, немного подумал. А потом решился. Встал и пошел будить англичанку — благо ее номер был рядом, на том же этаже.

Поразительно, но она очень быстро встала — видно, не спала, мучилась бессонницей. И даже не удивилась появлению Данилина и его странному предложению пойти срочно поговорить с какой-то женщиной, имеющей прямое отношение к Юрию. Наверно, уже ко всему была готова, ничто ее больше не удивляло. Поколебалась несколько секунд — можно ли оставить Шанталь в номере одну. Но потом решилась. Сказала: буду бегать проверять.

Пошла в ванную, причесалась, оделась — все проделала удивительно быстро, — и вместе они вернулись в номер к Данилину.

Лиза поднялась им навстречу.