дав, могила

Есмь и матери и отцу

(III: 664).

В первом контексте из трагедии «Ариадна» Ариадна противопоставляет свое бытие в настоящем бытию брата в прошлом, т. е. небытию (форма прошедшего времени выделена начертательно), а во втором контексте из трагедии «Федра» Ипполит отождествляет свое бездетное бытие со смертью. В обоих случаях употребление формы есмь не ограничивается стилизацией уже хотя бы потому, что в первом контексте связка был, актуализируясь, превращается в бытийный глагол, в член антитезы «был – есмь». Во втором контексте семантическое противоречие бытия и небытия (есмь могила) создает оксюморон в сочетании, где форма есмь является связкой.

Если связка настоящего времени есть и тем более есмь всегда окказиональна в художественном тексте, то связка прошедшего и будущего времени, стилистически нейтральная, является обязательной частью составного именного сказуемого как единственный и очень важный временной показатель. Омонимия или полисемия связки и экзистенциальных был, будет, существующая в языке, создает благоприятную возможность синкретического представления значений времени и бытия. Поскольку для Цветаевой такой синкретизм существен, употребление в ее произведениях как связочного, так и экзистенциального прошедшего и будущего времени глагола быть обнаруживает стремление поэта вывести глагол из речевого автоматизма. Актуализация связки прошедшего времени (начертательная, пунктуационная, позицией переноса, семантическим повтором, семантической антитезой и т. д.) может выделять бытийное значение прежде всего как значение перфектное в двух планах: а) в плане физического – это актуализация временной относительности: ‘был, а теперь нет’ (примеры 1, 2, 3); б) в плане духовного – это актуализация абсолютной бытийности: ‘был и оставил след своей личности, наполнил собою мир и преобразил его, т. е. был, и теперь есть, и будет всегда’ (примеры 4, 5):

1. Вакх

Час любовных помолвок

Был. – Отплытия час

(III: 620);

2 Эгей

Сын мой, который был. –

Прах твой узреть хотя бы!

(III: 621);

3. Вестник

Был –

Царь. Переполнен

Чан скорби и мглы.

В ки-пящие волны.

Пал царь со скалы

(III: 627);

4. Какой-нибудь предок мой был – скрипач,

Наездник и вор при этом.

Не потому ли мой нрав бродяч

И волосы пахнут ветром?

(I: 238);

5. Значит – страна

Так не сдана,

Значит – война

Всё же – была!

(II: 353).

Перфектное значение форм прошедшего времени может объединять оба плана, реализуя потенциальную двойную энантиосемию бытийного глагола в прошедшем времени, т. е. его семантическую противоречивость на уровне физического и цельность его смысла на уровне духовного: бытие в прошлом – это небытие в настоящем (уровень физического); бытие в прошлом – это причастность к бытию вообще, бытию абсолютному (уровень духовного). Именно такое противоречивое и синкретичное перфектное значение слова была и составляет смысл одного из ранних стихотворений Цветаевой «Идешь, на меня похожий…»:

Не думай, что здесь – могила,

Что я появлюсь, грозя…

Я слишком сама любила

Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились…

Я тоже была, прохожий!

Прохожий, остановись!

(I: 177).

Интересный пример актуализации перфектного значения, свойственного форме был, видим в стихотворении из цикла «Георгий»:

Ресницы, ресницы.

Склоненные ниц.

Стыдливостию ресниц

Затменные – солнца в венце стрел!

– Сколь грозен и сколь ясен! –

И плащ его – был – красен,

И конь его – был – бел.

Смущается Всадник,

Гордится конь.

‹…›

В ветрах – высоко́ – седлецо твое,

Речной осокой – копьецо твое

Вот-вот запоет в восковых перстах

У розовых уст

Под прикрытьем стрел

Ресничных,

Вспоет, вскличет.

– О, страшная тяжесть

Свершенных дел!

И плащ его красен

И конь его бел

‹…›

– Колеблется – никнет – и вслед копью

В янтарную лужу – вослед копью

Скользнувшему.

– Басенный взмах

Стрел…

Плащ красен, конь бел

(II: 35, 36).

В этом контексте трижды повторяется, варьируя форму, рефрен: И плащ его – был – красен ‹…› И плащ его красен ‹…› Плащ красен. Конструкция с именным сказуемым содержит при первом употреблении связку был, актуализированную двусторонним тире, затем связка опускается, но сохраняется посессивное определение его, затем конструкция с опущенной связкой и опущенным определением превращается в афористичный двучлен. Синтаксические изменения приводят к изменению формы прошедшего времени (выделяющейся на фоне номинативных предложений и конструкций с настоящим и будущим временами глаголов) в форму настоящего времени. Таким образом, бытийное значение конструкции с глаголом-связкой, постепенно освобождаясь от частных значений времени и принадлежности, представляет собой логический перфект как абсолютное настоящее время, указывая на автономную постоянность характеризующей оппозиции «красен – бел».

Употребление форм прошедшего времени глагола быть в поэзии Цветаевой вскрывает противоречие между бытием и небытием и при использовании отрицательных конструкций.

Луну заманим с неба

В ладонь – коли мила!

Ну а ушел – как не был,

И я – как не была.

Гляжу на след ножовый:

Успеет ли зажить

До первого чужого,

Который скажет: пить

(I: 562–563).

С одной стороны, ушел – как не был значит ‘не оставил следа’, фразеологизм по своей семантике противоположен перфектному значению и означает небытие. С другой стороны, контекст указывает на незаживающий след ножовый – след бытия как причастности к миру героини и как форму самого бытия в этом мире. Можно видеть здесь также противопоставление подобия и сущности: подобие – как не был, сущность – был.

Отрицание бытия как причастности к миру любимого человека становится в следующем стихотворении одновременно и утверждением бытия абсолютного – бытия за пределом страсти и уже независимого от страсти:

Умирая, не скажу: была.

И не жаль, и не ищу виновных.

Есть на свете поважней дела

Страстных бурь и подвигов любовных.

Ты, – крылом стучавший в эту грудь,

Молодой виновник вдохновенья –

Я тебе повелеваю: – будь!

Я – не выйду из повиновенья

(I: 407–408).

Своеобразное отрицание перфектного значения формы был находим в контексте из сатирической сказки «Крысолов»:

В Гаммельне собственных нищих нет.

Был, было́, раз – да помер

(П.: 213).