но это не так, и кто их произнес – неизвестно. Плутарх не стал вдаваться в подробности и разбираться, что к чему, а просто зафиксировал сам факт.

Знаменитые красные плащи спартанцев тоже имели определенный смысл: «Во время войн спартанцы носили одежды красного цвета: во-первых, они считали этот цвет более мужественным, а во-вторых, им казалось, что кроваво-красный цвет должен нагонять ужас на не имеющих боевого опыта противников. Кроме того, если кто из спартанцев будет ранен, врагам это будет незаметно, так как сходство цветов позволит скрыть кровь» (Plut. Inst. Lac. 24). Об этом свидетельствует и Ксенофонт. Вновь ссылаясь на Ликурга, он пишет следующее: «А для вооруженной борьбы он придумал вот какие вещи: пурпурную одежду, считая, что она меньше всего похожа на женскую и выглядит очень воинственно, и медный щит, ибо он очень быстро чистится и медленно пачкается» (Xen. Lac. pol. XI, 3). У спартанцев все было продумано до мелочей.

Обратим внимание на отборный отряд из 300 воинов, пришедший в Фермопилы под командованием Леонида. Как свидетельствуют источники, это был отряд царских телохранителей, куда входили самые лучшие воины Спарты. О том, каким образом он формировался, нам рассказывает Ксенофонт: «Эфоры выбирают из людей, достигших зрелости, трех человек, которые называются гиппагретами. Каждый из них набирает в свой отряд по 100 человек, разъясняя всем, по каким причинам он предпочитает одних и отвергает других». Упоминает об этом отборе и Плутарх: «Педарит, не избранный в число трехсот, ушел, сияя и радуясь, что в городе есть триста человек лучших, чем он» (Plut. Lycurg. 25). Само собой разумеется, что создание этого элитного подразделения Ксенофонт приписывает Ликургу. О том, что эти триста бойцов были телохранителями царя, пишет Фукидид: «В центре (где стоял царь Агис с 300 телохранителей, так называемых “всадников”)» (V, 72). Здесь историк рассказывает о битве при Мантинее в 418 г. до н. э., однако численность отборного отряда осталась неизменной. Впрочем, число 300 для элитных частей Эллады было характерным, достаточно вспомнить «Священный отряд» Фив. Что же касается названия «всадники», то не исключено, что оно сохранилось за телохранителями с тех древних времен, когда царскую охрану действительно составляли конные воины. Впоследствии кавалеристы исчезли, а название осталось.

Таким образом, в Фермопилы Леонид привел личных телохранителей. Это была элита спартанской армии, лучшие бойцы Лакедемона. Но в этот раз царь кое-что изменил в принципе комплектования отряда: «Леонид отправился в Фермопилы, выбрав для себя триста воинов, положенных по закону, к тому же таких, у которых были сыновья» (Herod. VII, 205). Битва за Фермопильский проход обещала быть самой страшной в истории Эллады, и царь не хотел, чтобы хоть один спартанский род пресекся.

Но Леонид прекрасно понимал, что на войне бывает всякое и что царский титул не гарантирует ему бессмертия. Стрела, копье или персидский акинак не разбирают, кто перед ними, и только олимпийские боги ведают, вернется ли он домой. Тем не менее расставание Леонида и Горго было сдержанным: «Когда жена во время его отъезда спросила у него, не скажет ли он ей чего-нибудь на прощанье, он сказал, обернувшись: “Желаю тебе доброго мужа и добрых детей”» (Plut. De Herod. malign. XXXII). Все было в лучших спартанских традициях.

Леонид и 300 его воинов навсегда покинули Лакедемон. Они и не подозревали, что уходят в бессмертие.

4. Битва у Теплых ворот. Начало сентября 480 г. до н. э

Греческая армия шла в Фермопилы. Истм и Аттика остались позади, войска вступили в Центральную Грецию. Подойдя к Фивам, Леонид дал воинам время на отдых, а сам отправился в город. Царь знал, что фиванцы дали Ксерксу «землю и воду», но до него также доходили слухи о том, что не все граждане были этим довольны. Поэтому на встрече с правящей элитой города Леонид прямо сказал, что воинский контингент из Фив должен присутствовать в рядах союзной армии.

Это заявление поставило фиванцев в очень неудобное положение, поскольку, с одной стороны, они уже считались подданными Ксеркса, а с другой стороны – в окрестностях города стояла армия Эллинского союза. Персы были далеко, земляки-греки – рядом. Местные власти решили из двух зол выбрать меньшее и объявили о том, что 400 фиванских гоплитов отправятся в Фермопилы. Большего Леониду было и не надо. Не рассчитывая на высокую боеспособность фиванцев, он мог держать при себе этих людей в качестве заложников. Ночь царь провел в храме Геракла, а на рассвете поднял войска и продолжил поход к Фермопильскому ущелью. По пути к отряду Леонида присоединились опунтские локры, феспийцы и фокейцы, значительно увеличив численность союзной армии.

Солнце палило нещадно, клубы пыли окутывали марширующих бойцов, но царь вновь велел гоплитам ускорить шаг, торопясь занять ущелье раньше персов. Вскоре вдалеке показалась вершина Калидромона. Миновав селение Альпены, войска вступили в Фермопильский проход, прошли мимо холма Колон и продолжили движение по ущелью. Справа плескались волны Малийского залива, слева мрачно высились Трахейские скалы. Когда впереди появилась полуразрушенная фокейская стена, Леонид приказал остановиться и разбивать лагерь. Царь ждал возвращения разведчиков, посланных к Анфелам.

Лазутчики вернулись и доложили, что персов поблизости нет. Отдав необходимые распоряжения, Леонид решил лично осмотреть место предстоящей битвы, прошел вдоль ущелья и вышел на берег реки Асоп. Царь внимательно изучал местность, прикидывал, где и как можно расположить войска. Потратив на рекогносцировку несколько часов, Леонид вернулся в расположение войск. Он уже знал, как будет действовать, и в общих чертах представлял, как развернется грядущее сражение.

На рассвете в греческий лагерь пришел человек из Альпены и рассказал о том, что через горы есть тропинка, ведущая в тыл защитникам Фермопил. Это резко усложняло стратегическую обстановку. Леонид подробного расспросил местного жителя об этой тропе и принял решение. Вызвав стратега фокейцев, царь приказал ему идти за проводником по тропе, найти удобное для обороны место и наглухо перекрыть персам путь в тыл греческой армии. Фокейцы ушли, а Леонид собрал остальных военачальников и стал объяснять им свой план действий. А на следующий день появились персы.

Это были передовые части армии Ксеркса. Остановившись на некотором расстоянии от ущелья, азиаты стали возводить лагерь, ожидая подхода главных сил. Греческие разведчики, расположившись на склонах гор, и внимательно отслеживали