бронзовых дубовых листика на ленту «Воздушной медали». В Европе ее дают за каждые пять вылетов. У нас норма выше, потому что считается, что опасность меньше. При получении награды в пятый раз все предыдущие снимают и прикрепляют серебряный дубовый листик и потом добавляют бронзовые до следующей пятерки.

Из-за этого мероприятия я опоздал на примерку к портному. Месье Портной отнеся к этому с пониманием.

— При таком количестве наград я бы остался служить в армии, — сделал он вывод.

Французы, как никто, предпочитают синицу в руке журавлю в небе.

Костюм он сшил великолепный и уложился до моего отлета. Задержались бы в Сиднее дольше, заказал бы еще один, светлый летний.

К сожалению, на следующее утро мы полетели на аэродром Дободура, полоса номер семь Хоранда или в честь командующего Пятой воздушной армией — Кенни-стрип (полоса Кенни). Всего взлетных полос в том районе сделали пятнадцать. Находился аэродром в ста сорока пяти километрах северо-восточнее Порт-Морсби, по ту сторону горного хребта Оуэн-Стэнли, возле городка Попондетта и недалеко от берега Соломонова моря. Оттуда ближе до острова Новая Британия и так любимого нашей авиацией города Лаэ.

В Порт-Морсби на Трехмильном дроме расположилась Триста сорок пятая бомбардировочная группа. В ней четыре свежие, полнокровные эскадрильи «Б-25б» «Митчелл». Они каждый день совершают в нашем районе учебные полеты. Видимо, за штурвалами одни сопляки.

81

Двадцать седьмого мая Восьмая эскадрилья в полном составе — двадцать бортов — во главе с командиром майором Уилкинсом отправилась по настоятельной просьбе австралийских сухопутных подразделений бомбить японские позиции южнее Саламауа, возле деревни Мубо. Бомбы осколочные М41 в восьми контейнерах М1 общим весом четыреста шестьдесят девять килограмм. Полетное время до цели двадцать пять минут. Противовоздушная оборона, если и есть, то слабая. Легкое задания для «обкатки» молодых пилотов. Риска минимум, а боевой вылет будет засчитан.

У майора Уилкинса, как и у меня, двадцать три боевых вылета. Разница только в том, что он кадровый военный и демобилизоваться без потери выслуги военной пенсии не может. Видимо, сработала шумиха вокруг «Мемфисской красотки», и командиру эскадрильи захотелось попасть на страницы газет. Злые языки утверждают, что он мечтает — похвальное желание! — получить «Медаль Почета», но не вставая из-за штабного стола. Эта награда дает много плюшек, из которых, как подозреваю, главная для майора Уилкинса — все военнослужащие, включая главнокомандующего, первыми отдают честь. Уж очень он болезненно реагировал, если кто-то не козырнет, и строго наказывал провинившихся из нижних чинов. Получив такую награду, он бы с утра до вечера ходил возле Белого дома и кайфовал от того, что президент США салютует первым. Плюс добавка к пенсии, дети зачисляются в военные академии вне конкурса и квот, место на Арлингтонском кладбище, бронзовая табличка в Зале Героев в Пентагоне, приглашения на инаугурацию президента и прочие мелочи.

Мы слетали по-быстрому, скинули с высоты десять тысяч футов бомбы на районы, указанные ракетами наземных корректировщиков. Гарантировано сбили изрядное количество листвы и тонких веток с деревьев. Досталось ли японцам — не наше дело. Майор Уилкинс порывался сделать второй вылет, но командир Третьей бомбардировочной группы сказал, что надо дождаться запроса пехоты. Может, они сейчас атакуют.

Запрос пришел вечером, когда нам дали отбой и большая часть членов экипажей заняла привычные места в баре. Это огромный шатер, возле входа в который расположена импровизированная стойка с нехитрым выбором спиртных и безалкогольных напитков. Дальше были столики четырехместные. Их обычно составляли по два-три-четыре, чтобы поместилась все друзья или эскадрилья. В шатре горит несколько мощных электрических ламп, сзывавших на тусовку крылатых насекомых. Судя по количеству, слетались туда со всей Новой Гвинеи. Можно пить под запись. Потом вычтут из зарплаты. Это расслабляет, кажется, что денег тратишь мало. Некоторые умудряются спустить всю зарплату.

Второе развлечение — публичный дом, тоже расположенный в шатре, разделенном на узкие отсеки, где только кровать и стул для одежды. Цены от доллара за полчаса со страшненькой папуаской. Есть две белые австралийки, как они сами говорят, жены погибших воинов. Это, наверное, должно разжалобить и оправдать цену втрое выше.

Я редко захожу в бар, а в публичную помойку и вовсе не заглядывал. От скуки валяюсь на койке в длинной, на сорок человек, палатке, читаю книги, оттачиваю английский язык. Время от времени нам привозят пачки старых, с вырванными страницами, как догадываюсь, списанных в общественных библиотеках, хотя изредка попадаются новые, наверное, пожертвованные каким-нибудь образованным патриотом. Мои сослуживцы считают, что я говорю как-то слишком правильно, как профессор. Они не догадываются, насколько правы.

На следующее утро во второй раз безнаказанно причесываем джунгли. На аэродроме майору Уилкинсу и заодно мне устроили торжественную встречу. Двадцать пять вылетов есть! Третья бомбардировочная круче всех в Юго-Западной части Тихоокеанского театра боевых действий. На следующий день командир Восьмой эскадрильи улетел в Порт-Морсби на пресс-конференцию. Предлагал и мне присоединиться. Только этого мне и не хватало.

— Все мои достижения — это твоя заслуга, — сказал я.

Во второй смысл этих слов он не въехал.

— Я пообщаюсь с ними и за тебя, парень! — радостно пообещал командир Восьмой эскадрильи.

Мой отказ лететь на пресс-конференцию встревожил командира Третьей бомбардировочной группы:

— Ты собираешься демобилизоваться?

— Пока нет, — ответил я и, чтобы как-то объяснить свое странное по американским меркам поведение, придумал на ходу: — Я как-то отделал хорошенько пару журналюг (pen-pusher), одному челюсть сломал. Меня полиция искала. Может, до сих пор ищет.

Подполковник Дэвис радостно заржал, будто услышал отменную шутку, хлопнул меня по плечу и сказал:

— Я так и думал, что ты не всегда ладил с законом! На войне именно такие нужны! — после чего добавил: — Черт с ней, с пресс-конференцией! Я уже написал рапорт о награждении вас обоих за двадцать пять вылетов и присвоении тебе звания капитан.

— Оправдаю доверие, сэр! — пообещал я, как положено благодарному отморозку.

82

Двадцать девятого мая Восьмая эскадрилья в составе восьми самолетов полетела под моим командованием бомбить Сэйдор. Надо было поразить две цели — аэропорт и морской порт, как назвали два деревянных причала, далеко уходящие в море. По данным нашей разведки противовоздушная оборона состояла из шести строенных зениток калибром двадцать пять миллиметров, которые располагались в конце взлетной полосы, у берега морю. Наверное, чтобы заодно прикрывать и морской порт. Я и мой ведомый взяли в бомбоотсеки четыре фугасные «пятисотки», а на внешние подвески четыре осколочные двестидвадцатифунтовые М88 весом сто килограмм каждая. Остальные только «пятисотки» с замедлителем взрывателя. До цели почти полтора часа лета крейсерской скоростью, минуя опасные районы.