16 февраля 1916 г. За обедом встретился с Пишонами, Жоржем Каэном[264] и Беркхаймом. Жорж Каэн описал визит Фердинанда, царя Болгарии, в музей Карнавале в 1910 г., когда тот вспомнил о том, что по матери он внук французского короля Луи-Филиппа: он сказал, что всегда носит орден Святого Духа. Изумленный Каэн решил, что орден надевается лишь по особо торжественным случаям. В ответ Фердинанд, напугав его, начал раздеваться. Под сюртуком у него оказались орденская лента и орденский знак, выложенный бриллиантами. Он объяснил: если он умрет на улице и на нем расстегнут рубашку, чтобы осмотреть рану, благодаря ордену Святого духа все сразу поймут, кто он!

Пишон[265] беседовал со мной о межпарламентской комиссии. Здесь, сказал он, в нее заставляют вступать; Асквит взялся за нее по просьбе Франклина-Буйона. Последний с этой целью посетил Пишона и выразил свое изумление, что в Англии «on ne veut pas entendre parler de Caillaux»[266]. Поэтому он посоветовал Кайо на время визита держаться в стороне. Пишон сказал Франклину-Буйону: он сам мог бы сказать ему, каково настроение в Англии. Если бы возникло хотя бы предположение, что Кайо принимает участие в происходящем, английский комитет ни за что не согласился бы приехать.

18 февраля 1916 г. Эрзерум взят — великолепно: ходят слухи, что его купили за золото. Нет сомнений, что при взрыве австрийского орудийного завода «Шкода» также не обошлось без денег.

Президент Вильсон похож на флюгер в ветреную погоду! Он многого требует от нас, но не хочет долго сотрудничать. Подумать только, он просил нас разоружить наши торговые суда или, во всяком случае, возить орудия такого малого калибра, чтобы с их помощью нельзя было защищаться от подводных лодок!

19 февраля 1916 г. Взятие Эрзерума непременно должно изменить положение в Месопотамии и Египте, если только русские не допустят ошибок в управлении. Эрзерумская операция также имеет большое значение для Малой Азии и Азии.

Говорят, у немцев скопился громадный запас снарядов с крайне ядовитым отравляющим газом, а у нас их почти нет.

Так как социалистам в палате не удалось внедрить комиссии для управления армией и взятия на себя командования, разговоров о снятии Жоффра больше не будет.

21 февраля 1916 г. На завтра я пригласил к обеду половину парламентариев; остальные придут в среду.

Вечером Маржери сказал, что зенитные орудия сбили немецкий самолет, который летел над Эпиналем в Вогезах. Многие бросились на то место, куда падал самолет, и бомбы, которые на нем были, взорвались при падении. Нескольких зевак убило, остальных ранило.

Побеседовал с Брайсом[267], одним из сторонников межпарламентской комиссии, который утром приходил ко мне. По его словам, подавляющее большинство — то, что я называю молчаливым, но голосующим и решающим большинством, —

в Соединенных Штатах выступает за страны Антанты, восточные штаты в большей, южные штаты в меньшей степени. Западные штаты, где выращивают зерновые и очень сильны прогерманские настроения, отчасти настроены против Англии, причем наши противники действуют весьма энергично. Мыслящие люди потрясены жестокостью немцев. Если раньше Брайс склонялся к пацифизму, теперь его взгляды изменились. Он понимает, что наши прогерманские мероприятия были ошибкой и теперь мы должны сражаться до конца. Он говорил о том, что Гельголанд стал шипом у нас в боку, твердил о необходимости отвоевать его или разрушить волноломы, которые не дают острову исчезнуть под водой.

22 февраля 1916 г. Принимал сегодня за обедом половину парламентского комитета, а именно: Дезарта, сэра Э. Корнуолла, Т.П. О’Коннора, Голдстоуна, Сесила, Стюарта-Уортли, Бальфура Барли, сэра Дж. Йоксолла, Мейсона, Гендерсона, Дж. Диллона, сэра Дж. Годдарда и Брайса. Гости, судя по всему, остались довольны и после отправились в Палату депутатов на заседание. Т. П. сказал мне, что Клемансо произнес очень хорошую речь на встрече объединенных комиссий. Социалисты хотят управлять с помощью парламентских комиссий, чтобы министры стали просто их марионетками. Д’Онэ, который состоит в сенатской комиссии по иностранным делам и потому может считаться их рупором, сказал Ли, что с министром иностранных дел можно не считаться: верховной властью обладает именно комиссия.

23 февраля 1916 г. Закончился второй обед для парламентариев. Четверо из них, лорды Арран, Харроуби и Саутуорк, а также Маккиндер, не явились, объяснив, что их пригласили осмотреть французские позиции. В посольстве были сэр Чарльз Генри, генерал Айвор Герберт, сэр Генри Крейк, а также Ширли Бенн, Холмс, Лоу, Уотни и Уордл. Еще несколько парламентариев отправились на французский участок фронта; десять их коллег будут в Бордо, куда они отправятся вечером в четверг, проведут там пятницу и вернутся в Париж в субботу.

Где-то возле Вердена идет бой, от исхода которого зависит многое[268]. Жюль Камбон считает, что, если немцы не добьются успеха, их ждет не просто рядовая остановка; для них это будет очень серьезное поражение.

Грея избавят от заботы о блокаде. Кто же будет ею заниматься? Вопрос изобилует трудностями.

24 февраля 1916 г. Идут очень тяжелые бои с участием шести германских армейских корпусов. Им удалось добиться успеха лишь в одном месте, к северо-западу от Вердена, где они продвинулись примерно на километр. Говорят, Галлиени очень доволен тем, что удалось сдержать немцев и многих навсегда вывести из строя. Согласно сегодняшним новостям, французская контратака прошла без чрезмерных потерь.

25 февраля 1916 г. Хотя я пробыл в Париже 11 лет, я еще никогда не видел такого глубокого снега: сегодня утром, когда я ходил к Бриану, снега было по щиколотку. Встретился с офицером из французского Генерального штаба. По его словам, на передовой снега нет; они успешно отражают атаки немцев и многих убили. Надеюсь, что им удастся не только сдерживать и убивать.

Брайс заходил попрощаться. Он считает, что визит парламентариев принес кое-какую пользу — хотя, как признает он сам, и не слишком большую. Я сказал, что, насколько я понял, главной целью было продемонстрировать французской публике наши намерения и усилия. С другой стороны, меморандумы, которые имеют отношение к армии, флоту, вооружениям и т. д., переведенные на французский и переданные французской комиссии, не предназначены для публикации. Поэтому французская публика не узнает почти ничего нового. По его словам, в Лондоне решили, что меморандумы, в которых нет ничего не подлежащего разглашению, лучше опубликовать здесь, но французы воспротивились, и вопрос повис в воздухе. Брайс — замечательно энергичный человек для своих 78 лет. Он родился в 1838 году.