В воскресенье приезжают Асквит, Грей и Китченер.

25 марта 1916 г. В 18 милях от Булони был торпедирован пароход, который шел из Фолкстона в Дьепп. Сначала думали, что на борту парохода находился Блисс из здешнего американского посольства с супругой, однако их там не было.

Помимо тех, кого я уже упомянул, завтра приезжают Робертсон, Ллойд Джордж, О’Бэрн и некоторые второстепенные лица.

Нанес ответный визит генералу Року; он говорит, что с фронта поступают хорошие новости.

26 марта 1916 г. Сегодня приходили молодой человек с сестрой в большой печали. Их отец, который какое-то время назад был здесь посланником Венесуэлы, обосновался в Париже. Он был пассажиром на «Сассексе», и именно о нем писали в «Нью-Йорк геральд». Его окровавленную голову держала на коленях одна американка; раненый врач показал ей, что делать, чтобы он не истек кровью до смерти. Теперь дети раненого и его жена хотят поехать в Дувр, где их отец лежит в госпитале; им передали, чтобы они приезжали как можно скорее. Сегодня воскресенье, и неясно, удастся ли решить необходимые формальности с визами, ведь визовый отдел закрыт. Посольство делает что можно, чтобы они получили разрешение пересечь Ла-Манш на военном корабле из Булони. Их фамилия Мобургет.

Сегодня за ужином я должен встретиться с американцем — как говорят, очень умным, — который, как агент по снабжению продовольствием Польши, некоторое время поддерживал довольно близкие отношения с различными немецкими штабами. Насколько я понимаю, он считает: пусть даже немцев и не разобьют в военном смысле, их наверняка ждет финансовый крах через несколько месяцев. Верховное командование уже предупреждено.

27 марта 1916 г. Вчера ездил в отель повидаться с Асквитом и остальными; вернулся сюда утром для встречи с Асквитом и Греем в 9.15. В 10 — первое заседание, которое продолжалось до полудня, затем вернулся в отель. В 12.45 большой обед примерно на 70 персон, без речей, но какое меню! После обеда — возвращение в отель в 14.30, а в 15.30 — еще одно заседание.

На утреннем заседании (с 10 до 12) обсуждались военные вопросы. Итальянцы просят тяжелые орудия, пулеметы и боеприпасы. Представитель Великобритании сказал, что требования флота столь обширны, а требования армии — столь неожиданны, что мы способны лишь покрыть собственные нужды, да и то не до конца, до января следующего года. У нас имеется оборудование, но недостает квалифицированной рабочей силы. Мы не можем перебрасывать рабочих с угольных шахт на другую работу, потому что мы поставляем уголь не только себе, но и союзникам. Некоторые крупные оружейные заводы в Глазго вынуждены на несколько дней приостановить работу из-за отсутствия угля. Ллойд Джордж привел статистические данные о том, что мы сделали, а М. Тома отчитался о том, что сделала Франция. Он и Бриан обратились к представителям Италии с просьбой прислать квалифицированных рабочих на французские заводы. Итальянские представители возразили, что итальянское правительство не имеет права посылать рабочих во Францию, а парламент ни за что не согласится наделить правительство такими полномочиями.

На послеобеденном заседании (15.30–17.00) обсуждались вопросы снабжения продовольствием, введение карточек и торговых ограничений, а также блокада.

В 18.00 совещание в номере Бриана, на котором присутствовали Асквит, Грей, я, Китченер, Робертсон, Извольский и Жилинский[275]. Темой стали Салоники. Слово дали Китченеру, который в грубой манере распространялся о бесполезности Салоникской операции. Затем Робертсон изложил на французском свои доводы против экспедиции. Китченер объявил о намерении вывести оттуда британский корпус. Робертсон намекнул, что вскоре будут выведены вторая и третья дивизии. Жоффр возражал против вывода войск; Китченер время от времени перебивал его и говорил, что британские войска будут полезнее во Франции, чем в Салониках, он никогда не считал осуществимым план наступления в Салониках и что в настоящее время сосредоточение там такого большого корпуса — напрасное распыление сил. Ответственность должна лежать на французах: мы не могли обеспечить транспорт для поддержки и снабжения наших войск.

Доводы Бриана в пользу сохранения в Салониках нынешних франко-британских сил получили полное одобрение Извольского и Жилинского и сводились к следующему. В первую очередь мы отправились в Салоники, чтобы не дать превратить регион в австро-германскую базу для подводных лодок и не дать Греции присоединиться к центральным державам. Присутствие англо-французских войск расстроило германские планы. Это доказал зять кайзера, король Греции. Если мы согласимся вывести войска, он предлагал свои гарантии. Наше присутствие в Салониках не дало немцам осуществить план вторжения в Египет, чего так боялся лорд Китченер. В регионе вокруг Салоник осталось большое количество турок, австрийцев и немцев. Из-за этого болгары боятся возможного союза против них Румынии и Греции. Если убрать оттуда британские войска, турки, болгары и румыны решат, что англо-французские войска выводят, как из Галлиполи. Румыния оставит всякую надежду союза с Грецией. Болгария получит стимул занять агрессивную позицию по отношению к Румынии, и о перспективе присоединения Греции к державам Антанты больше не придется говорить. После вывода британских войск французам тоже придется уйти и оставить мысль об экспедиции. Он считает, что и с материальной, и с моральной точки зрения вывод войск окажет пагубное воздействие. Он выразил надежду, что Китченер не станет упорствовать в своем стремлении вывести войска, и воззвал к Асквиту и Грею, чтобы они подумали о дипломатических и политических последствиях вывода войск в нынешних обстоятельствах. Китченер ответил, что много думал, и результатом его размышлений стало предложение вывести сначала одну дивизию, а затем еще две. Асквит, видя, что Китченер и Робертсон рассуждают нелогично, добавил: учитывая доводы, представленные Брианом и представителями России, он не будет настаивать на предложении, выдвинутом британскими военными властями.

28 марта 1916 г. Сегодня почти ничего не происходит. Заседание в 11.30, а после обеда будет еще одно, в 17.30. Сегодня в Елисейском дворце давали обед примерно на 80 персон.

Грей завтра возвращается домой. Асквит в полдень в четверг едет в Рим с О’Бэрном, и они прибудут в Рим под вечер следующего дня. Он уедет оттуда в воскресенье и по пути домой заедет в ставку итальянского короля. Возможно, в среду или четверг он проследует через Париж; я, наверное, поеду в Лондон на его поезде.

29 марта 1916 г. Конец, все разъехались. Сегодня проводил Грея, Ллойд Джорджа и Робертсона. Асквит уезжает завтра.

На закрытии конференции Бриан произнес благодарственную речь, обращаясь к представителям. С ответной речью должен был выступить Броквиль, премьер-министр Бельгии, страны на букву «Б», первой из присутствующих стран по алфавиту. Он выразил готовность так поступить, если больше никто не пожелает взять слово, но, едва Бриан закончил выступать (речи и прения представителей проходили сидя), как поднял руку представитель Италии (страны на «И», а не на «А» и не на «Б»!) и попросил слова, а затем произнес заготовленную речь. Речь была неплохой, но почему он? Он не спрашивал согласия французов и других своих коллег.