В вестибюле уже установили щит с портретом Алехина в траурной рамке и увитым лентами венком. В голове вдруг возник идиотский вопрос: интересно, а как будет проходить прощание с телом покойного, если покойный превратился в груду обугленных костей и горелого мяса? И, если подойти к закрытому гробу, будет ли чувствоваться запах сгоревших в духовке свиных отбивных?

Варвара вздрогнула и отвела глаза от портрета. Направляясь к дверям, она обошла щит стороной, словно боялась, что портрет вдруг оживет, протянет в ее сторону обвиняющий перст и на весь вестибюль крикнет: «Вот она! Это она во всем виновата!»

Очутившись снаружи, Варвара какое-то время стояла на тротуаре, с тупым недоумением озирая стоянку перед телецентром и пытаясь вспомнить, куда поставила свою машину. Потом вспомнила, что из-за спешки сегодня утром добиралась на работу общественным транспортом, и почувствовала что-то вроде облегчения: нервы у нее совсем расходились, и, сев за руль в таком состоянии, она вполне могла разделить незавидную участь Валерия Алехина.

В метро она почти сразу почувствовала, что за ней наблюдают. Это могло быть просто игрой не в меру разыгравшегося воображения, но Варвара привыкла доверять своим ощущениям. Откинувшись на спинку сиденья, она прикрыла глаза и из-под опущенных век стала осторожно оглядывать вагон, используя в качестве зеркала окно, за которым в темноте проносились увитые пучками толстых кабелей стены и мелькали редкие тусклые светильники. Вскоре она засекла наблюдателя. Им оказался высокий сухопарый мужчина лет сорока, одетый в старомодное черное пальто с длинными, как у кавалерийской шинели, полами — тот самый, что запрыгнул в вагон, когда двери уже начали закрываться. Среди темных волос на его непокрытой голове предательски поблескивала зарождающаяся лысина, на висках серебрились седые пряди. Рука в тонкой кожаной перчатке сжимала поручень, а глаза в темных провалах глазниц неотступно следили за Варварой. Однако, когда она повернула голову и взглянула прямо на него, мужчина уже смотрел в другую сторону с самым равнодушным и безучастным видом.

Варваре Белкиной было не привыкать к мужскому вниманию. Некоторые представители так называемого сильного пола пытались познакомиться с ней прямо на улице или в общественном транспорте; другие, как этот, будучи застуканными за нескромным подглядыванием, трусливо отводили взгляд. Это, как правило, были женатые мужчины, и не просто женатые, а подкаблучники со сто раз переломанным об колено хребтом, которых уже успело утомить однообразие семейных будней. Они смотрели на Варвару, как кот на сметану, однако у них не хватало смелости рискнуть и попытаться хоть чуточку ослабить мертвую хватку уз Гименея.

Успокоившись было, Варвара снова встревожилась, когда заметила, что владелец длиннополого пальто покинул вагон на той же станции, что и она. По эскалатору он поднимался, отставая от нее на четыре или пять человек, но на улице Варвара как-то сразу потеряла его из виду.

В салоне маршрутки его, слава богу, не оказалось. Некоторое время Варвара вертела головой, пытаясь понять, не следует ли за маршруткой какая-нибудь машина, но забрызганные снаружи грязью стекла пассажирской «газели» изнутри покрылись обильной испариной, что делало игру в частного детектива занятием трудным, если вообще возможным. Мысленно обозвав себя истеричкой, Варвара усилием воли выбросила из головы тревожные мысли и до самой своей остановки старалась вообще ни о чем не думать.

По пути от остановки к дому ее медленно обогнал белый универсал «вольво». Варваре показалось, что точно такую же машину она видела возле станции метро, когда садилась в маршрутку, но полной уверенности в этом у нее не было. Проехав мимо, универсал остановился напротив гастронома, и какой-то рослый молодой парень в короткой теплой куртке с отороченным мехом капюшоном, выбравшись из-за руля, нырнул в магазин. Минуя машину, Варвара попыталась заглянуть в салон, но стекла «вольво» были затонированы так густо, словно изнутри их покрыли не пленкой, а толстым слоем черной масляной краски.

На этом дорожные приключения Варвары закончились. Войдя в квартиру и едва успев снять сапоги и пальто, она бросилась к компьютеру, включила его и стала лихорадочно ворошить разбросанное по столу в полном беспорядке барахло — чистую и исписанную бумагу, компакт-диски, старые дискеты, которыми в наше время уже мало кто пользуется, ручки, карандаши и безделушки, частично подаренные знакомыми, а частично купленные ею самостоятельно во время краткого периода увлечения философией фэн-шуй. Недопитая с вечера чашка кофе, которую Варвара в течение нескольких часов использовала в качестве пепельницы, а потом вовсе о ней забыла, нечаянно похоронив под смятыми листами ненавистного сценария, перевернулась и покатилась по столу, щедро орошая его своим содержимым, которое, хорошенько настоявшись, цветом и запахом более всего напоминало навозную жижу. Энергично помянув чью-то мать, Белкина попыталась устранить последствия этого стихийного бедствия, используя вместо тряпки скомканную страницу черновика. Этим она добилась только увеличения размеров омерзительного коричневого пятна. Нужно было все-таки отправляться на поиски тряпки, но тут под руку ей подвернулся компакт-диск в плоской прозрачной коробочке, и Варвара решила проблему, просто смахнув мусор со стола на пол. Дисковод сыто чавкнул, втянув в себя квадратный язык приемного лотка, и зажужжал, мигая зеленой контрольной лампочкой. Белкина привычным жестом сунула в уголок накрашенного рта сигарету, чиркнула зажигалкой и положила правую ладонь на выпуклую спинку компьютерной мыши. Стоявший на столе телефон вдруг зазвонил. Варвара сильно вздрогнула и с испугом посмотрела на дисплей автоматического определителя номера. Звонили из телецентра, а если уж быть до конца точной, то прямиком из кабинета главного продюсера канала. Даже не успев толком обдумать то, что собиралась сделать, Варвара протянула руку и одним движением выдернула вилку телефона из розетки. Следом настала очередь мобильника: он был выкопан из сумочки и отключен раньше, чем успел зазвонить.

Наведя таким образом порядок если не в мыслях, то хотя бы на своем рабочем столе, Варвара взглянула на экран монитора. Судя по красовавшемуся там значку, принесенный Алехиным диск содержал некую видеозапись. Варвара вздохнула: теплившаяся в душе надежда, что диск окажется пустым, печально испарилась. Ей очень некстати вспомнился популярный кинофильм, где фигурировала видеозапись, просмотрев которую, люди умирали страшной смертью по истечении семи дней.

— Идиотка, — сказала она вслух и решительно щелкнула кнопкой мыши, включив воспроизведение.

Когда запись была просмотрена до конца, Варвара вынула диск из дисковода и с ненужной аккуратностью поместила его обратно в футляр. Закуривая новую сигарету, она заметила, как дрожат руки. Это было скверно; поразмыслив, Варвара пришла к выводу, что уже давненько не была так напугана.

Встав из-за стола, она подошла к окну и выглянула наружу. На стоянке прямо напротив ее подъезда стоял белый универсал «вольво» с тонированными стеклами.

— Подумаешь, — сказала Варвара, постаравшись вложить в это слово как можно больше пренебрежения. — Мало ли в Москве «вольво»?

Увы, от этого стало только хуже. В тишине пустой квартиры ее дрожащий голос прозвучал, как испуганный лепет восьмиклассницы, пытающейся уверить себя, что увязавшийся за ней в темной подворотне незнакомец никакой не маньяк, а просто прохожий, которому случайно оказалось с ней по пути.