Собравшиеся вокруг студентов хищные твари из зарослей и с веток наблюдали за спором, но приближаться не спешили.

Плачевная участь собратьев их кое-чему научила, и, кроме того, пятеро героев, прошедшие сквозь Пущу подобно дивизии безумных охотников, лишили лес большей части наиболее агрессивных обитателей.

Уцелевшие хищники просто глядели, выбирая момент для нападения.

Они видели, как облаченные в невкусную обертку куски мяса слезли с покрытых шерстью кусков мяса и начали чего-то делать с землей. Один из самых голодных урков спрыгнул с ветки, но большой кусок мяса вскинул сверкающую штуковину, урк наткнулся на нее, и жизнь его окончилась с неприятным взвизгом.

Потом куски мяса в обертках замахали руками, что-то ярко-ярко вспыхнуло.

Обитатели Пущи, оказавшиеся в этот момент слишком близко, лишились зрения, а через пару минут и жизни.

Конкуренты поспешили отобедать слепцами.

Затем куски мяса в обертках влезли на шерстистые куски мяса и неспешно поехали в ту сторону, где садится солнце.

Хищники двинулись за ними.

До границы пустыни Капец трое любителей реальности, к большому собственному удивлению, добрались живыми. С облегченными вздохами покинули знойный песок и вошли под тенистые своды Пущи.

– В лесу я чувствую себя как дома, ведь родился я в Тайге, – сказал Горшо Пуст, после чего зацепился за корень и с размаху приложился лбом о дерево.

Дерево негодующе загудело, с вершины упало несколько листочков, а из бороды председателя Клуба любителей реальности посыпались крошки, песчинки, обрывки ткани и какие-то неизвестные науке существа, по всей видимости эволюционировавшие из амеб в богатой белком волосяной среде.

– Судя по виду, ты там не только родился, а еще и провел всю жизнь, – заметил Гемоглолюб, – просидел сорок лет в каком-нибудь дупле. Эй, мелкий, не отставай.

– Я не мелкий, – обидчиво отозвался Вагонетка, впавший в уныние после того, как кувшин с хмельным верблюжьим молоком показал дно. – Я просто сгорбился под тяжестью ударов судьбы…

– Да? А почему тогда тебя в траве едва видно?

Гном лишь что-то буркнул в ответ.

Вампир настороженно остановился, нос его заработал, точно мехи, вдувая и выдувая воздух.

– Так, тут до нас побывала целая куча народу, – сообщил он после паузы. – Ослы, люди, нелюди…

– Ослы? – удивился Горшо Пуст.

– Да, такие серые животные, славные ушами и упрямством. Одного из них ты видишь каждый день.

– Где?

– В зеркале, – утомленно отозвался Гемоглолюб. – А еще я чую запах железа и чеснока… Не лучше ли нам повернуть назад?

– Лучше, – согласился Вагонетка, который в этот момент одобрил бы любое решение, приближающее его к сосуду с алкоголем. – Там еще много кувшинов осталось. Я точно помню.

– Нет! – Горшо Пуст ощутил прилив неистового вдохновения. – Повернуть назад, чтобы подвергнуться насмешкам? Вернуться к прежней, скучной и унылой жизни и упустить ШАНС? Никогда!

Вагонетка ошеломленно уставился на человека, похмельный туман, клубящийся в его голове, слегка развеялся, и через него проглянуло нечто сверкающее, похожее на возвышенную идею.

Единственный на весь Ква-Ква гном, пропивший фамильное долото, тоже не был доволен собственной жизнью, и где-то глубоко в подсознании мечтал вырваться из ее раз и навсегда установленного круга…

Вампир опустил голову, в алых глазах появился стыд.

– Никогда! – продолжал орать Горшо Пуст, и глаза его пылали, как у инквизитора, наблюдающего за казнью еретиков. – Мы не отступим! Мы не предадим реальность, будем сражаться до конца!

Вагонетка попытался встать по стойке смирно и отдать честь, не зная, как это делается. В результате у гнома получился ряд произвольных телодвижений, наводящих на мысли о танце живота и маленьком шкафе с множеством ящиков.

– Прошу извинить меня, – сказал Гемоглолюб, ощущая, что готов отправиться на прополку чесночной плантации. – Жара несколько помутила мой рассудок, но я готов исправиться.

– Веди же нас! – вскричал Горшо Пуст, забыв о страхе перед кровососом.

И трое любителей реальности углубились в лес.

В ночной тьме Пуща выглядит довольно непритязательно – сплошь темное сплетение веток, стволов, листьев и шипов.

В этом сплетении что-то движется, шуршит, цокает и похрустывает, вызывая образ сотен маленьких жерновов.

Этот образ почти правдив, за исключением того, что камней тут нет, лишь зубастые челюсти, и зерно не превращают в муку, а рвут чье-то мясо на части, заглатывают его или попросту пьют кровь.

Иногда мрак разражается кровожадным ревом или неприятным свистом.

И все, на большее Пуща никогда не претендовала.

Но сегодняшней ночью в ее пределах творилось нечто странное. На большой поляне, в центре которой высился местный аналог термитника, населенный хищными ядовитыми тварями, вспыхивали и гасли огоньки, словно в траве затеяли брачные игры сотни разноцветных и очень крупных светлячков.

Солнечного Дракона сложно победить, еще труднее лишить его телесности.

И практически невозможно убить.

Пройдет несколько дней, он восстановит собственную силу. И тогда покажет этим тупым двуногим, вооруженным не менее тупыми железками, что такое настоящая ярость…

А пока в траве загорались и меркли такие безобидные огоньки…

* * *

Как ни удивительно это выглядело, лес оказался лишен гостиниц для Главного Героя. Ночевать Васе пришлось под открытым небом, на траве, у толстого дерева, похожего на бочку с веточками.

Всю ночь по нему кто-то прыгал, ходил, щекотал кожу и внутренности, но Вася только лениво отмахивался и продолжал спать дальше, а разочарованные абсолютной прозрачностью добычи обитатели Пущи получали очередной стресс.

Имейся в этом Лоскуте психотерапевт, к нему бы выстроилась очередь длиной в положенный на землю небоскреб.

Проснувшись, Вася обнаружил, что мир утратил последние признаки дружелюбия – лес окутал плотный, как дерюга, и столь же грязный туман.

– Нет, я так не играю, – шмыгнул носом Эарендил Конан Терминатор. – Где же это видано, чтобы Борец с Черными Властелинами в одиночестве по лесу бродил? Где всякие советчики, маги, гномы с эльфами?

Но никаких советчиков в пределах видимости не наблюдалось, и Вася, вытащив из полученного от гордых сынов пустыни мешка полоску отдающего кошатиной вяленого мяса (по крайней мере, чего-то, очень на вяленое мясо похожего), зашагал дальше на запад.

Ведь известно, что царства Добра и Справедливости в фэнтезийных мирах всегда находятся на западе, а империи Зла непонятно почему предпочитают занимать восточную окраину.