— Северо-западная сторона кампуса, между озером такойстранной формы и оградой, — сообщила я им.

И пронеслась с огромной скоростью по коридору на улицу,направляясь к той части кампуса, где держали Лиссу. Видеть ее глазами всех, ктотам собрался, я не могла, но некоторых узнала. Джесси и Ральф. Брендон. Брет.Этот парень Дроздов. Еще кто-то. Двое держали ее за руки. Камни все еще ударялиее в лицо. Она не кричала и не плакала — просто снова и снова повторяла, чтобыони прекратили.

Джесси тем временем требовал от нее, чтобы она заставила ихпрекратить. Через ее сознание я лишь отчасти вслушивалась в то, что он говорил.Это не имело значения — я уже все поняла. Они собирались мучить ее до тех пор,пока она не согласится присоединиться к ним. Наверно, Брендона и других онивовлекли тем же способом.

Внезапно возникло чувство, будто не хватает воздуха, и яоступилась. Голову обволокла вода, я не могла дышать. Из последних сил яоторвалась от Лиссы. Это происходило с ней, не со мной. Сейчас они приступили кпытке водой, с помощью нее перекрывая доступ воздуха. То заливали лицо Лиссыводой, то оттягивали ее, то снова заливали. Она задыхалась и отплевывалась, нопо-прежнему, когда возникала такая возможность, просила их прекратить.

Джесси продолжал наблюдать за происходящим оценивающимвзглядом.

— Не проси их. Заставь.

Я снова попыталась бежать, но смогла лишь быстро идти. Этоместо находилось в самом дальнем уголке кампуса, предстояло пройти значительноерасстояние, а каждый шаг сопровождался мучительной болью, поскольку я ощущаластрадания Лиссы. И одновременно приходила во все большую ярость. Какой страж изменя получится если даже на территории кампуса я не могу обеспечить еебезопасность?

Теперь за дело взялся пользователь воздуха, и внезапно онаоказалась в том же положении, как тогда, когда ее пытал помощник Виктора. Ей топерекрывали воздух, заставляя задыхаться, то с такой силой швыряли его в лицо,что он оказывал сильное давление, причиняя боль. Мало того — в памяти вспыхнулиобразы того, первого пленения, все ужасы и муки, которые она так старательнопыталась забыть. Наконец пытка воздухом прекратилась, но было слишком поздно.Что-то сломалось у нее внутри.

Когда вперед вышел Ральф, бывший пользователем огня, я уженаходилась так близко, что увидела, как пламя вспыхнуло в его руке. Ральф,однако, меня не заметил.

Все они были настолько поглощены происходящим и их действиясопровождались таким шумом, что никто не услышал моего приближения. Я врезаласьв Ральфа прежде, чем огонь сорвался с его руки, повалила его на землю иодновременно с силой ударила в лицо. Некоторые другие — в том числе Джесси —кинулись ему на помощь и попытались оттащить меня. Ну, они пытались сделатьэто, пока не поняли, с кем имеют дело.

Те, кто увидел мое лицо, тут же отступили. Тем, кто соображалне так быстро, пришлось нелегко, когда я погналась за ними. Как-никак сегодня яодолела трех полноценных стражей, и группа изнеженных королевских мороев едвали требовала каких-то усилий. Ирония состояла в том — и показатель того,насколько некоторые морои даже пальцем не хотят пошевелить в своюзащиту, — что хотя все они с удовольствием использовали магию, чтобытерзать Лиссу, никому из них даже в голову не пришло применить ее ко мне.

В основном они разбежались, прежде чем я хотя бы дотронуласьдо них, а преследовать никого я не собиралась. Меня волновало одно: отогнать ихот Лиссы. Правда, Ральфу я врезала еще несколько раз даже после того, как онупал, поскольку считала его ответственным за все это безобразие. Он осталсялежать на земле, издавая стоны, а я выпрямилась, поискала взглядом еще одноговиновника событий и быстро нашла его. Он единственный не сбежал.

Я ринулась к нему, но потом остановилась, не понимая, чтопроисходит. Он просто стоял, глядя в пространство, с открытым ртом. Япосмотрела на него, посмотрела туда, куда был устремлен его взгляд, а потомопять на него.

— Пауки, — пояснила Лисса.

Ее голос заставил меня подскочить. Она стояла чуть встороне, с влажными волосами, синяками и порезами, но в остальном в порядке. Влунном свете со своей бледной кожей и светлыми волосами она выглядела почти также призрачно, как Мейсон. Говоря, она не сводила взгляда с Джесси.

— Он думает, что видит пауков, которые подкрадываются кнему. Что скажешь? Может, лучше подошли бы змеи?

Я перевела взгляд на Джесси. От выражения его лица мурашкипобежали у меня по спине. Как будто он оказался внутри собственного кошмара.Еще больше пугало то, что я чувствовала через связь с Лиссой. Обычно магия,когда она ее использовала, ощущалась теплой, золотистой, прекрасной. На этотраз все было иначе. Она была черная, липкая, мутная.

— По-моему, тебе пора остановиться, — сказала я.Издалека к нам бежали люди. — Все кончено.

— Это был ритуал инициации. Ну, типа того. Они звалименя присоединиться к ним пару дней назад, но я отказалась. Однако сегодня онипродолжили меня обрабатывать и все время твердили, будто знают что-то важное обАдриане и Кристиане. Это начало доставать и… я, в конце концов, сказала, чтопойду на одно их собрание, но о принуждении ничего не знаю. С моей стороны этопросто был такой ход, я хотела выяснить, что именно они знают. — Лиссалишь слегка наклонила голову, но, видимо, с Джесси произошло еще что-то. Глазау него стали совсем как блюдца, рот по-прежнему был открыт в безмолвномкрике. — И хотя формально я не дала своего согласия, они провели менячерез этот их ритуал инициации. Хотели понять, на что я по-настоящему способна.Таков их способ выяснять, насколько силен человек в области принуждения. Пытатьего до тех пор, пока он не выдержит и потом, в приступе ярости, попытаетсяостановить нападающих с помощью принуждения. Если жертва хоть в малейшейстепени преуспеет в этом, ее принимают в группу. — Она пристально смотрелана Джесси, который, похоже, полностью погрузился в свой собственный мир, и тотмир был очень, очень скверный. — Видимо, это сделает меня их президентом?

— Прекрати! — сказала я.

Ощущение этой извращенной магии вызывало тошноту. Она иАдриан говорили что-то об идее заставлять людей видеть то, чего на самом деленет. Они в шутку называли это суперпринуждением — и это оказалось ужасно!

— Нельзя так использовать дух. Это неправильно.

Она тяжело дышала, по лбу струился пот.

— Не могу, — ответила она.

— Можешь. — Я коснулась ее руки. — Переведисвою магию на меня.

Она на мгновение оторвала взгляд от Джесси и изумленнопосмотрела на меня, но тут же снова уставилась на него.

— Что? Ты же не можешь использовать магию.

Я сосредоточилась на нашей связи, на ее сознании.Действительно, принять от нее магию я была не в состоянии, но могла взять тьму,которую Лисса сейчас несла в себе. Я ведь уже делала это, напомнила я себе.Каждый раз, когда я волновалась за нее и хотела, чтобы она успокоилась иизбавилась от темных чувств, именно это и происходило, потому что я забиралатемные чувства. Впитывала их — в точности как Анна для святого Владимира.Недаром Адриан заметил, как тьма из ее ауры перемещается в мою. И то, что онаделала сейчас — злоупотребление духом, сознательное использование его с цельюпричинить вред другому, а не ради самозащиты, — оказывало на нее худшийпобочный эффект из всех возможных. Это было порочно, неправильно, и я не могладопустить, чтобы темная магия оставалась при ней. В этот момент мысли особственном безумии не имели никакого значения.