— Не могу, — согласилась я. — Но ты можешьиспользовать меня, чтобы позволить своей магии уйти. Сосредоточься на мне.Отпусти ее. Это неправильно. Ты на самом деле не хочешь делать этого.

Она снова поглядела на меня, в ее глазах плескалосьотчаяние. Ей необязательно было смотреть на Джесси, чтобы продолжать терзатьего. Я и видела, и чувствовала ее внутреннюю борьбу. Он сделал ей так больно —и она хотела, чтобы он расплатился за это. Он должен был расплатиться. Иодновременно она понимала, что я права. Однако это оказалось трудно, так труднодля Лиссы — отпустить…

Внезапно клеймо черной магии исчезло из нашей связи, как имое ощущение тошноты. Что-то ударило меня в лицо, словно сильный порыв ветра, ия, пошатнувшись, отступила. Все внутри у меня скрутило, я задрожала. Как будтов животе запылало кольцо электрических искр. Потом оно тоже исчезло. Джессирухнул на колени, освободившись от своего кошмара.

Лисса с видимым облегчением расслабилась. Она все еще быланапугана и страдала от того, что произошло, но ужасное, деструктивное, яростноежелание наказать Джесси больше не пожирало ее. Оно исчезло.

Проблема была в том, что теперь оно овладело мною.

Я повернулась к Джесси, и во вселенной не осталось ничего,кроме него. В прошлом он пытался разрушить мою жизнь. Он пытал Лиссу и причинилвред множеству других. Это недопустимо. Я набросилась на него. Его глазарасширились от ужаса, когда мой кулак врезался ему в лицо. Голова дернулась, износа хлынула кровь. Лисса умоляла меня остановиться, но я не могла. Схватив заплечи, я с силой швырнула его на землю. Он завопил, тоже умоляя прекратить. Исмолк после следующего удара.

Лисса вцепилась в меня, пытаясь оттащить, но оказаласьнедостаточно сильна. Я продолжала избивать его. В моих действиях не было нистратегии, ни точного расчета — как раньше, когда я имела дело с ним и егодрузьями или даже с Дмитрием. Все было просто и примитивно. Мной управлялобезумие, перетекшее в меня от Лиссы.

Потом еще чьи-то руки потащили меня, руки дампира, сильные имускулистые, что дается годами тренировок. Эдди. Я пыталась вырваться. Мы былипримерно равны по силе, но он был тяжелее.

— Отпусти меня! — закричала я.

К моему ужасу, Лисса сейчас стояла на коленях рядом сДжесси, с тревогой вглядываясь в его лицо. Как она могла? После всего, что онсделал? Я увидела выражение сочувствия на ее лице, и спустя мгновение жар ееисцеляющей магии осветил нашу связь — она заработала над самыми худшими егоранами.

— Нет! — закричала я, продолжая вырываться.

Тут появились и другие стражи во главе с Дмитрием иСелестой. Кристиана и Адриана видно не было — наверно, не смогли угнаться заними.

То, что происходило дальше, можно назвать организованнымхаосом. Тех из шайки, кого удалось поймать, собрали и повели допрашивать. Лиссутоже увели, чтобы заняться ее ранами. Часть меня, похороненная под внезапновспыхнувшей кровожадностью, хотела отправиться следом за ней, но в этот моменткое-что другое привлекло мое внимание: Джесси тоже собирались увести, посколькуон все еще нуждался в медицинской помощи. Эдди по-прежнему крепко удерживалменя, не обращая внимания на мои просьбы и попытки вырваться. Большинствовзрослых были слишком заняты, чтобы обращать внимание на меня, но им пришлосьэто сделать, когда я снова начала кричать.

— Вы не можете позволить ему уйти! Вы не можетепозволить ему уйти!

— Роза, успокойся, — мягко сказала Альберта.Неужели она не понимает, что произошло? — Все кончено.

— Ничего не конечно! И не закончится, пока я не задушуего собственными руками!

Альберта и кое-кто из остальных, похоже, осознали, чтопроисходит что-то серьезное, но им, видимо, не приходило в голову, что этоимеет отношение к Джесси. Все смотрели на меня как на «Розу в припадке безумия»— выражение, с которым я не раз сталкивалась в последнее время.

— Уведите ее отсюда, — распорядиласьАльберта. — Пусть она приведет себя в порядок и успокоится.

Больше она ничего не добавила, но почему-то ее слова былипоняты так, что мной должен заняться Дмитрий. Он подошел и перехватил меня уЭдди. Я попыталась воспользоваться моментом и вырваться, однако Дмитрий былслишком быстр и слишком силен. Схватив за руку, он потащил меня прочь.

— Мы можем сделать это легким, или мы можем сделать этотрудным, — говорил Дмитрий, ведя меня через лес. — Я ни при какихобстоятельствах не подпущу тебя к Джесси. Кроме того, он в больнице, так чтотебе до него никак не добраться. Если ты в состоянии смириться, я отпущу тебя.Если бросишься бежать, тут же схвачу снова.

Я обдумала оба варианта. Жажда заставить Джесси страдать всееще бушевала в крови, но Дмитрий был прав. На данный момент.

— Хорошо, — кивнула я.

Он заколебался на мгновение, возможно пытаясь вычислить,правду ли я говорю, и отпустил меня. Увидев, что я никуда не убегаю, онрасслабился, но совсем немного.

— Альберта сказала, что мне нужно привести себя впорядок. Мы куда идем, в больницу? — небрежно спросила я.

Дмитрий усмехнулся.

— Хорошая попытка. Я не позволю тебе приблизиться кнему. Первую помощь можно оказать и в другом месте.

Он повел меня куда-то в сторону, но все еще у границыкампуса. Я вскоре поняла, куда мы идем. Хижина. Раньше, когда в кампусе былобольше стражей, они дежурили в этих маленьких сторожевых помещениях,обеспечивая более надежную защиту границ кампуса. Хижины давно стоялизаброшенными, но конкретно эту привели в порядок, когда сюда приезжала тетяКристиана. Она предпочитала проводить время здесь, а не в гостевом доме школы,поскольку многие морои рассматривали ее как потенциального стригоя. Он открылдверь. Внутри было темно, но я своим дампирским зрением видела, как он нашелспички и зажег керосиновый фонарь. Много света светильник не давал, но длянаших глаз хватало. Оглянувшись, я увидела, что Таша славно потрудилась надхижиной. Здесь стало чисто и почти уютно — появилась постель с мягким стеганымодеялом, а около камина два кресла. Имелась и еда — консервированная ирасфасованная — в кухонной нише в углу комнаты.

— Садись.

Дмитрий указал в сторону постели. Я послушалась. Он разжегогонь в камине, и стало тепло. Потом взял аптечку первой помощи, бутылку воды иподошел к кровати, подтащив кресло таким образом, чтобы сесть напротив меня.

— Ты должен отпустить меня, — умоляюще сказалая. — Неужели ты не понимаешь? Не понимаешь, что он должен заплатить завсе? Он пытал ее! Он делал с ней ужасные вещи.

Дмитрий намочил кусок марли и приложил мне ко лбу. Сталобольно; видимо, там был порез.

— Он будет наказан, поверь мне. И остальные тоже.

— Как? — спросила я с горечью. — Оставятпосле уроков? Он вел себя так же мерзко, как Виктор Дашков. И никто ничего непредпринимает! Люди совершают преступления и выходят сухими из воды. Он долженстрадать. Все они должны.